«Он должен знать, чего хотят евреи».
Это была ее фраза. Человек, который дал объявление, слышал эту фразу от нее. Ни от кого больше он не мог ее слышать. И она могла сказать эту фразу только человеку, которому доверяла.
Асланбек набрал указанный в объявлении номер.
— Вас слушают, — ответил по-русски мужской голос.
— Это вы дали объявление в газете «Zweite Hand»?
— Да. Здравствуйте, профессор. Я рад, что вы позвонили.
— Вы сказали портье, что звонили мне некоторое время назад в половине первого ночи.
— Да.
— Как вы назвали себя?
— Джордж.
— Вас действительно так зовут?
— Мое имя Георгий. Я перевел его на иностранный язык.
— Зачем?
— Даже не знаю. Так получилось само собой. Я хотел услышать ваш голос. Но когда услышал, почему-то растерялся.
— Назовите имя человека, которого вы спрашивали.
— Карл Нейрат.
— Такой человек никогда не жил в «Кайзерпаласе».
— Знаю. Я назвал его от фонаря. Перед этим я разговаривал с ним, поэтому на язык и навернулось его имя.
— Кто он?
— Сотрудник Австрийского национального центрального бюро Интерпола капитан Карл Нейрат.
— Кто вы?
— Старший оперуполномоченный по особо важным делам российского Интерпола майор Георгий Гольцов. Это я принял ваш факс.
— Зачем вы мне позвонили? Хотели установить, где я?
— Сначала хотел убедиться, что вы — реальность. А потом вдруг понял, что ваш факс — это сигнал бедствия.
— Я не вкладывал в текст такого смысла.
— А вы вспомните текст. И представьте, что этот факс получили вы. Это был не просто сигнал бедствия. Это был вопль отчаяния.
— Это вы прислали ко мне людей из ФСБ?
— Я знаю, о чем вы говорите. Я не имею к этому никакого отношения.
— Почему я должен вам верить?
— Вы не поняли? Тогда еще раз прочитайте объявление.
И хотя Асланбек Русланов знал текст объявления наизусть, он все же заглянул в газету, раскрытую на разделе «Услуги».
«Семья из двух человек ищет помощника, хорошо говорящего по-чеченски. Он должен знать, чего хотят евреи».
— От кого вы слышали эту фразу? — спросил Асланбек. — Вы поняли, о какой фразе я говорю?
— Да, понял, — ответил таинственный собеседник. — Вы знаете от кого. И вы знаете, что она означает. Профессор, нам нужно встретиться.
— Вы знаете, чего хотят евреи?
— Да.
— Чего?
— Это я скажу вам при встрече.
— Вы скажете это сейчас. Иначе встреча не состоится.
— Они хотят, чтобы вы всегда могли прямо смотреть в глаза своему сыну.
— Назначайте время и место.
— Выйдите из дома. Где-то поблизости стоит белый «фольксваген-транспортер» с наклейкой «Рентакар» на лобовом стекле. В нем человек с бритой головой. Его зовут Яцек Михальский. Это мой друг. Он в курсе всего. Он привезет вас на место встречи.
Встреча Асланбека Русланова, Георгия Гольцова и Яцека Михальского состоялась через два часа на набережной Дуная. Она была не слишком продолжительной.
— Профессор Русланов, как далеко вы готовы пойти? — спросил Михальский.
— До конца, — последовал твердый ответ.
— Это будет очень нелегким испытанием, — предупредил Гольцов.
— Я знаю, на что иду.
— О'кей, — кивнул Михальский. — Тогда приступим. Возвращайтесь в «Кайзерпалас», ведите раскованный образ жизни, время от времени заходите в банк «Кредитанштальт». Просто в холл. А потом выходите с деловым видом. А по вечерам прогуливайтесь по аллеям Пратера. Выбирайте аллеи самые малолюдные.
— Вы хотите, чтобы я вывел вас на Мусу?
— Да, — подтвердил Гольцов. — Этого мы и хотим.
— Я знаю более верный способ заставить его обнаружить себя.
— Какой?
— В Зальцбурге живет профессор Азиз Салманов. Это известный чеченский философ. В брежневские времена он считался диссидентом. Его вынудили эмигрировать. Когда-то мы были друзьями. Потом разошлись. Он встал на сторону Дудаева и в конце концов превратился в идеолога чеченского национализма. Он живет на чеченские деньги и связан с Чечней.
— Вы предполагаете, что о вашем звонке он сразу сообщит в Чечню, а оттуда дадут знать Мусе? — спросил Михальский.
— Нет, — резко возразил Асланбек. — Чеченцы не предают друзей. Я сам попрошу его позвонить в Чечню и сказать, что я готов встретиться с их человеком. Этим человеком будет Муса.
— Теперь мы видим, профессор, что вы готовы идти до конца, — констатировал Михальский. — Звоните.
Глава пятая
Мышеловка
1
Асланбек Русланов всех людей судил по себе. Как всякий интеллигентный человек, он считал себя ничем не лучше и не хуже других. Люди, способные на героические поступки, вызывали его искреннее уважение и легкую зависть, потому что он на такие поступки, скорее всего, не способен. Людей, совершавших подлости, он осуждал, но в его осуждении было больше сочувствия, чем беспощадной категоричности, так как он был не совсем уверен, что поступил бы иначе, сложись обстоятельства неблагоприятным образом. В сущности, он был конформистом, а занятия математикой, наукой точной и не связанной с политической конъюнктурой, избавляли его от необходимости активно заявлять свою политическую позицию и отстаивать ее любой ценой.
В начале восьмидесятых годов ему предложили вступить в партию. Асланбек отказался, при этом очень откровенно, прижимая руку к сердцу и всем своим видом выражая благодарность за оказанную ему честь, объяснил секретарю партбюро Бауманки, что для него в политике партии очень много неясных вопросов, со многим он не согласен и вряд ли его вступление в КПСС пойдет на пользу партийной организации института. В те годы, когда в очередь на вступление в партию записывались, как на «Жигули», это объяснение молодого ученого, а особенно его искренность, так удивили секретаря партбюро, что больше он к Асланбеку не приставал. На кафедре отказ Русланова вступить в партию восприняли как смелый политический жест, но сам Асланбек относился к этому совершенно спокойно: нужно было бы, так и вступил бы.
Азиз Салманов был человеком совершенно другого склада характера. Он был всего на пять лет старше Асланбека, но энциклопедическая образованность, острота мышления и бескомпромиссность в отстаивании своих убеждений заставляли всех в его окружении, в том числе и Асланбека, видеть в нем учителя, старшего, и обращаться к нему на «вы».
