Глава 42
Таблетка сделала свое дело. Я снова провалилась, на этот раз в ярко-синюю теплую воду. Я поплыла к свету, туда, где сквозь воду пробивалось солнце. Я вынырнула и вдохнула воздух. Солнце было таким ярким, таким белым, что невозможно было открыть глаза. Я хотела вернуться на пляж, но уже не могла понять, в какую сторону плыть.
Вдруг я оказалась в Бергене. Было тепло, душно, футболка приклеилась к телу, на лбу выступил пот. По деревне ходили целые толпы народа, все с мороженым в руках или с пакетами картошки. Был какой-то праздник. Повсюду были развешаны гирлянды, я слышала шарманку. Шарманщик подошел ко мне и стал трясти своей кружкой, оглушительно грохоча мелочью. Он преследовал меня, куда бы я ни шла. У меня не было с собой денег, я попыталась ему это объяснить и тут увидела, что это Мартин. Он ухватил меня за руку и хотел утащить с собой, показывая на что-то кружкой.
— Вон они! — кричал он. — Вон они! Иди за ними! Давай же!
Я пятилась назад и наконец вырвалась, затерялась в толпе, но все еще слышала его голос:
— Как же ты до сих пор не поняла!
Я продиралась между людьми, испуганная, почти в панике. Я потеряла детей! Я должна была их найти. Я стала звать их, но голос не мог прорваться сквозь шум. Вдруг я увидела их в очереди к палатке с картошкой-фри. Вольф в красной футболке с «Победителем драконов», Мейрел в бело-желтом платьице в клетку, которое когда-то сшила для Анс моя мама. Анс стояла рядом с ними, держа Вольфа за руку. Я закричала, и Мейрел обернулась и посмотрела мне прямо в лицо. Я улыбнулась и протянула к ней руки, но она меня не узнала. Она отвернулась и тоже взяла за руку мою сестру. Та наклонилась к ней и поцеловала. Какой-то мужчина толкнул меня, я пошатнулась и упала, хватала руками прохожих, просила помочь мне подняться, но все шли мимо, переступали через меня, я упала головой на холодный камень, пахло грязью и дождем, чужие ботинки пинали мой живот, наступали мне на ноги, я сжалась в комочек, пытаясь защититься, и все кругом стало мокрым и серым.
Я очнулась в багажнике машины. Моя голова лежала на жестком, грязном и мокром коврике, пропахшем скисшим вином и землей, и то и дело больно ударялась о железный пол. Руки были связаны на спине.
Каждый раз, когда машина наезжала на кочку или поворачивала, я слышала, как сзади меня что-то скребет и царапается. Это был странный, еле слышный глухой звук, который я никогда бы не услышала, если бы от него не зависела моя жизнь. И хоть я была совсем слабой и будто в тумане, но поняла, что должна за него ухватиться, что мне нужны все мои органы чувств. Я сконцентрировалась на этом звуке, который был то ближе, то дальше, и поняла, что́ это был за предмет, катавшийся вдоль моей спины. Звук был ясный, как от стекла. Это должен был быть осколок, завалявшийся в машине.
Я пошевелила руками и пальцами изо всех оставшихся сил, пытаясь ослабить узел, растопырила пальцы и стала ждать, когда осколок снова прокатится мимо. Ничего не произошло. Мы ехали по прямому участку асфальта. Я слышала, как он тихонько позвякивает где-то у моей головы сбоку машины, и боялась, что он там и останется. Тогда я попыталась подвинуться вперед, упершись ногами, но у меня ничего не вышло. Я была зажата. И звук прекратился.
Лихорадочно пытаясь найти способ освободиться, я попробовала представить себе, что́ меня ждет, когда Анс остановит машину. Она меня убьет. И может быть, она уже приготовила мне могилу. Там, где меня никто не найдет.
Я не хотела умирать. Никогда раньше мне не хотелось жить так сильно, как в тот момент. Я должна была выжить и защитить детей от этой женщины. Они не должны были вырасти с мыслью, что я была сумасшедшей убийцей, которая покончила и с собой.
Вдруг машина съехала с дороги, и снова раздался этот тихий звук. Видимо, Анс поднималась вверх по песчаной дорожке, а я растопырила пальцы и вытянула руки, как только смогла. Осколок перекатился чуть правее, и я подтянула его кончиками пальцев. Я крепко схватила его и почувствовала, как в ладонь потекла теплая кровь. Осколок был острым. Достаточно острым, чтобы спасти мне жизнь.
Пальцами я повертела кусок стекла, чтобы почувствовать его форму. Это был полумесяц с острым краем, который я попыталась просунуть под веревку. Мне почти удалось сделать это окоченевшими, негнущимися пальцами, но когда я попыталась пилить, руку свела судорога. Я выругалась. Выпустить осколок из рук я не могла, рискуя больше его не найти, надо было превозмогать боль, хоть я и не чувствовала, что именно делаю. В это момент машину стало жутко трясти, как будто мы ехали по сплошным ямам. Моя голова колотилась о железо, а в носу стало чесаться так сильно, как будто в него попала вода, пробиралась к глазам и жгла их огнем. Вдруг машина внезапно остановилась, и я сильно стукнулась о багажник, едва успев схватить осколок кончиками пальцев и спрятать его в ладонях.
Багажник открылся. Я подняла глаза на мою сестру, которая возвышалась надо мной в ночном мраке, и вдруг увидела, как она меня ненавидит. И почему я не замечала этого раньше? Как я могла, несмотря на все кошмары в моей жизни, верить, что у меня есть сестра, что она знает меня и любит, хоть мы и не можем понять друг друга. Как дорого обошлась мне эта ошибка.
Она наклонилась и потянула меня за руку. Я не стала сопротивляться, боясь выпустить из рук мое оружие, со стоном поднялась, и осколок больно врезался в ладонь. Одно за другим, я перекинула через багажник колени и встала на песок. Мы были где-то в дюнах, у моря, вдалеке были слышны волны. Анс проехала по велосипедной дорожке в заповедную зону, и теперь мы стояли на вершине дюны под обжигающим северо-западным ветром.
Она подвела меня к сиденью с водительской стороны и подтолкнула, чтобы я села. Потом посмотрела на мое лицо, не глядя в глаза, достала из кармана упаковку бумажных платков и вытерла меня так же, как я привычно вытирала лицо Вольфа. На руках у нее были резиновые перчатки.
Все это время я пыталась поймать ее взгляд, но мне не удавалось. Я думала, если я посмотрю ей прямо в глаза, пробьюсь через панцирь, достучусь до прошлого, когда мы вместе лежали в кровати, напуганные криками матери, может, тогда она меня пощадит.
— Анс, — позвала я тихо, — Анс! Что ты со мной сделаешь?
Она не ответила, жестом показала мне, чтобы я встала, оттащила меня от двери и захлопнула ее. Потом закрыла машину на ключ и крепко взяла меня под руку.
— Пойдем, — сказала она. — Давай, нам пора.
— Нет, — ответила я ей. — Я никуда не пойду.
Я повалилась в траву, в голове было только одно: я должна выиграть время. Тянуть как угодно, экономить силы. Все это время я пилила осколком веревки, не зная, что я режу.
— Да убей меня прямо здесь. Какого черта я должна куда-то тащиться? Ты же меня убьешь, и я не понимаю… Я не понимаю почему, Анс?
Она остановилась, полы клеенчатого плаща громыхали на ветру. Под плащом я услышала странный щелчок и впала в жуткую панику. Это был пистолет. Она взвела курок. Она застрелит меня на этом месте.
