— Да, — кивнула Энни.
— Я там был. Пару месяцев назад. Ездили со школой.
Ники вызывающе посмотрел на обеих собеседниц: дескать, ходит он в школу, когда есть настроение.
— На что-то из Шекспира. На «Макбета» вроде бы. Точно. Там еще все говорили на каком-то уродском языке и все время друг на друга орали. Так этот ваш Хардкасл после спектакля отвечал на всякие вопросы, вместе с мистером Вайменом и некоторыми актерами. Я потому и узнал его, когда потом увидел.
— Когда это «потом»? — встрепенулась Энни.
— Так чего мне за это будет, а?
Энни чуть не брякнула, что оттаскает его за уши, если он будет упираться, но сдержалась. Мальчишка только поднял бы ее на смех, да она и не решилась бы. В конечном итоге она открыла сумочку и вытащила пятифунтовую бумажку.
— Шутите? — загоготал Ники. — Да это же вообще не деньги!
Энни молча убрала пять и вынула десять фунтов.
— Вот это уже другой разговор, сучонка, — кивнул Ники и потянулся за банкнотой.
Энни отвела руку в сторону. Теперь Ники, чтобы заполучить деньги, пришлось бы оторвать зад от дивана. Как она и рассчитывала, парню было лень вставать, и он остался на насиженном месте.
— Получишь, если выполнишь два условия, — предупредила его Энни. — Во-первых, расскажешь, где и когда видел Марка Хардкасла во второй раз, уже после спектакля.
Хаскелл кивнул.
— А во-вторых, — продолжила Энни, — больше не смей называть меня «сучонкой». Собственно, при мне ты вообще это слово лучше не употребляй. Понятно?
Хаскелл бросил на нее сердитый взгляд, но потом расплылся в улыбке:
— Понятно. Договорились, милашка, — добавил он.
— Что ж, теперь рассказывай, — вздохнула Энни.
— Мы зависли в пабе.
— Ты ходил в паб? Тебе же всего пятнадцать.
— A-а, в «Красном петухе» на это всем плевать, — рассмеялся Хаскелл. — Если деньги есть, пей сколько влезет.
— «Красный петух», который в Медбурне?
— Он самый.
Деревенька Медбурн была километрах в трех к югу от Иствейла, неподалеку от шоссе А1 и Йорк-роуд. Она представляла собой сборище уродливых каменных домов с неухоженными садами. Этой дыре точно не светит награда «Лучшая деревушка Англии». «Красный петух» — единственный их паб. По выходным у них выступали музыканты, а по четвергам все орали в караоке. Заведение не могло похвастаться безупречной репутацией, там частенько вспыхивали драки, а в туалетах шла бойкая торговля наркотой. Особенно любили этот паб солдаты из соседнего военного лагеря в Кэттерике.
— Когда это было? — решила уточнить Энни.
— Не знаю. Может, недели за две до того, как он повесился. Я вчера видел репортаж про него, по телику.
— Чем он был занят, когда ты его там увидел?
— Я его потому и заметил, что там был, — начал объяснять Хаскелл. — Пили мы пивко с друзьями, тихо-мирно. Смотрю: мой школьный учитель. Ну, понятное дело, надо было срочно выметаться, иначе устроил бы мне скандалешник.
— Твой учитель? — недоуменно нахмурилась Энни.
— Ну да. Мистер Ваймен.
— Погоди-ка, — сказала Энни. — Я правильно тебя поняла: незадолго до смерти Марка Хардкасла ты видел его в «Красном петухе» в компании Дерека Ваймена?
— Точно. А вы соображаете! — восхитился Хаскелл и повернулся к Уинсом: — Выдайте ей там премию на работе.
Уинсом, тоже немало озадаченная, смотрела на Энни.
— Что же они там делали? — продолжила та.
— Ну, слюней не распускали, сами знаете, о чем я.
— А чем они все-таки занимались?
— Ну как чем… просто болтали. Пили. Отдыхали, короче.
— Кстати, мистер Ваймен ничего не передавал мистеру Хардкаслу?
— Типа?
— Ну, из рук в руки.
— He-а. Думаете, они там наркоту толкали? Ни хрена подобного.
— Может, они вместе смотрели какие-нибудь фотографии? Что-нибудь в таком духе?
— Чего, типа порнухи? Типа мужиков, сосущих друг другу…
— Ники!
— Не, никаких фоток они друг другу не показывали.
— На столе перед ними было что-нибудь, помимо стаканов?
— Нет.
— Они сидели вдвоем? Или с ними был кто-то еще?
— Никого. Может, отдадите мне уже деньги?
Энни протянула ему десятифунтовую банкноту. Она подумала спросить, не заметил ли Ники, как они общались — не прикасались ли они друг к другу, не шептались ли, не обменивались ли многозначительными взглядами. Впрочем, вряд ли Ники обратил бы внимание на подобные тонкости. Но на всякий случай Энни все-таки спросила.
— Не, ничего такого я не видел, — пожал плечами Ники. — Но этот Хардкасл прямо весь кипел от злобы. Мистер Ваймен его долго успокаивал.
— Ваймен его успокаивал?
— Ну да. А тот психовал.
— Ссорились они, что ли?
— Ссорились? — Ники задумался. — Нет. Он, по ходу, ему жаловался. Как друг.
— И что было потом?
— Слинял я, что же еще. Пока Ваймен меня не засек. А иначе он бы мне здорово подгадил. Это он умеет, наш Ваймен.
— Может, ты вспомнил что-нибудь еще?
Хаскелл помахал банкнотой:
— Это я уже отработал, сучо…
— Повторяю, — нарочито ласково процедила сквозь зубы Энни. — Что-нибудь еще?
— Эй! — Хаскелл поднял вверх руки. — Успокойся. Ничего я больше не помню. Мистер Ваймен чем-то расстроил Хардкасла, а потом его утешал.
— То есть Хардкасл разозлился из-за слов Ваймена? — уточнила Энни.
— Ну, так оно все выглядело. Они сидели в углу, так что вряд ли меня видели, но я решил не нарываться. В конце концов, на свете полно мест, где мне нальют. Зачем же тусить там, где тусит мой учитель?
— Ники, учитывая, сколько времени ты проводишь в школе, учитель твой вряд ли тебя бы узнал, — заметила Энни.
— Шутите? Зря паритесь. Нормально у меня все с учебой.
Энни рассмеялась, и Уинсом тоже не удержалась. Обе встали и направились к двери. Но на пороге Энни обернулась:
— Кстати, мы же здорово отвлеклись от Джеки Биннса и Донни Мура. Ты уверен, что все мне рассказал? Может, ты видел у Джеки Биннса нож?
— Нет у Джеки никакого ножа. Вы вообще ни хрена не поняли. Джеки ничего такого не делал. А я ничего не видел. — Отвернувшись, Ники схватил пульт и включил звук. — Ну вот, из-за вас я прохлопал, чё там было! Теперь ни хрена не смогу понять!
Когда Энни с Уинсом сюда приехали, лифты не работали. Не действовали они и сейчас. Спускаться с шестого этажа, конечно, проще, чем подниматься, но омерзительная вонь, к сожалению, так никуда и не делась. Пахло застоялой мочой и какой-то тухлятиной, которую побрезговали доесть местные коты и собаки.
