Итак, у меня был посох, заряженный двумя энергетическими потоками, как магнит, на плюс-минус. Оружие, прекрасно зарекомендовавшее себя против летающих гаргулий и чрезмерно наглеющих гопников. В последних, кстати, и стрелять не надо, можно просто треснуть палкой по голове. Год назад я выкупил довольно дорогостоящее заклинание в китайском Шаолине, северный филиал, через Алиэкспресс, но теперь мой посох реагирует только на меня, в чужих руках он будет бесполезнее губной помады.
Плюс я решил взять с собой реалистичную картину Бафомёта, написанную на досках художником-наркоманом. Не то чтоб рогатый мог добавить магических сил, но вот хорошим щитом служил вполне. Те же деревенские мужики под Рязанью пытались расстрелять его как мишень из охотничьих ружей, но даже с трёх шагов ни одна дробина не попала в цель. Так что я очень не зря его выиграл, пригодится. Что ещё?
Четыре конвертика с токсичными заклинаниями. Руководство к пользованию крайне простое: ломаешь печать, разворачиваешь бумагу, читаешь написанное внутри, всё. Оно шарашит, ты прикрываешь глаза от кирпичной пыли, горячего пепла, осколков стекла, брызг крови или разлетающихся в стороны кусков бетона. Элементарии рулят.
Пользоваться может даже ребёнок при условии, что он способен правильно читать латынь. У нас ведь, как у алхимиков, одно неточно произнесённое окончание – и от тебя самого на тротуаре останутся лишь слабо дымящиеся тапки. Риск всегда имеет место быть. Бесплатный совет – хорошо учитесь в школе, дети…
Одежду пришлось подобрать в одной цветовой гамме. Свободная чёрная рубашка плотной ткани, шотландского покроя, со шнуровкой на груди. Чёрные джинсы, чёрные «полуказаки» с тупыми носами, чёрный приталенный пиджак из тонкой кожи. Не то чтоб я категорический противник ярких цветов. Но когда идёшь воевать против сил Света, то и выглядеть надо соответственно.
На шее кожаный шнурок с кельтским амулетом трикветр из испанского серебра, в круге. Общепринятый по всей древней Европе символ защиты и знак единства восхода-зенита-заката, рождения-жизни-смерти, ребёнка-женщины-мужчины, света-сумерек-ночи, земли-воды-неба, Бога-Отца-Сына и так далее. Именно с его помощью Фима сможет видеть всё, что со мной происходит.
Браслеты на запястья тоже взял кожаные с тиснением, рунические и готика. Славянская магия в самом Питере не столь сильна, как в том же пригороде, да и тащить с собой расписанный клинописью конский череп было бы уже явным перебором.
Даже питерская полиция, в городе, где зашкаливающее количество фриков на душу населения, не пройдёт мимо столь вопиющего искушения. Волшебных колец брать не стал, если дойдёт до рукопашной, они только мешают. С одной стороны, резной серебряный перстень утяжеляет кулак, с другой – гарантированно изувечишь себе же пальцы. Хотя, наверное, я тупо перестраховываюсь, не лучший прошлый опыт.
– Вроде всё?
– А мне и этого не надо, я сам – оружие и засада!
– Твоя задача не воевать, а использовать все свои силы и таланты, чтоб вынюхать, где они держат Нонну.
– Я демон, изгнанный из Рая, а не овчарка разыскная! – возмущенно выгнул спину кот, но я прекрасно знал, что всё это не более чем позёрство.
Нюх у Фамильяра просто нереальный, а животная интуиция вообще за гранью. И он прекрасно знает, чего я от него жду. И на всё готов ради мести.
Примерно в восемнадцать часов, когда мы вдвоём вышли из дома, планшет пытался меня остановить, козлиная голова, выпучив глаза, мемекала и бебекала как сумасшедшая, едва ли не выпрыгивая из серебряной пентаграммы. Но я даже не обернулся.
Уверен, что пришло много крайне суперважных писем, требующих моего незамедлительного внимания, но, увы, не сейчас и никак не сегодня. Даже если там ждёт ответа журналист-патриот Киселёв, срочно желающий заказать мне «вдушузападающее» заклинание для спасения своей не очень популярной телепрограммы за целый миллион государственных денег. Я не играю в подобные игры.
На этот раз такси пришлось ждать довольно долго, почему-то в сторону Васильевского не было свободных машин. Ехать в метро с посохом и плоским матовым пакетом метр на метр, плюс с нахальным чёрным котёнком за пазухой тем более не стоило. Почему?
Потому, что я категорически ненавижу, когда ко мне начинают лезть настырные сюсюкающие тётушки, пытающиеся погладить моего демона по носу! Что в подобные моменты чувствует сам Фамильяр, лучше даже не представлять. И вообще, мы зареклись ходить вместе в метро, когда он чудом не оттяпал одной шибко интеллигентной бабке палец…
Но когда же наконец прибыла красная «японка» с нервным водилой и мы уселись на заднее сиденье, я буквально через минуту проклял всё. Таксист рванул с места так, что передние колёса на мгновение зависли в воздухе, он гнал по оживлённым улицам, словно пьяный в синьку Шумахер, не к ночи будь помянут! Мы вечно что-то срезали, кому-то лезли целоваться бампер в бампер, чуть не сбили КамАЗ на мосту, прыгали на зелёный за пять секунд до его появления, нерасторопные прохожие перепуганными курицами взлетали справа-слева, а скрежет японских тормозов был слышен, наверное, в районе Александро-Невской лавры!
Я вспомнил все молитвы, которым меня учила покойная бабушка, набожная женщина, ректор медицинской академии. Мой котодемон забился мне под штанину джинсов, вцепившись коготками в щиколотку правой ноги, и матерился кукольным голоском хуже любого татуированного рэпера нашей многострадальной российской эстрады.
Шансы на то, что мы доберёмся до места запланированного самоубийства, катастрофически стремились к нулю. И тот факт, что машина, закружившись, вдруг встала на мостовой перед входом в особняк Брусницыных, был, наверное, сродни чуду.
– С вас триста пятьдесят!
– Псиба! Сдачи не нужно. – Я дрожащей рукой протянул мятую пятисотку, выкинул на тротуар посох и пакет с картиной, а после этого уже практически выпал из машины сам, приземлившись на четвереньки.
И очень удачно, кстати, поскольку водила отъехал на следующий заказ так, словно бы угонял эту тачку. На мостовой остались чёрные следы стирающихся шин, а вдали быстро тающее облачко выхлопных газов и пыли. Ох ты ж, чоткий Сотона, кому только у нас не выдают права? Там же просто маньяк-беспредельщик за рулём, куда полиция смотрит, ау-у…
– Как страшно жить… Но мы же сами его подбодрили деньгами?
– Ударение неправильное, но смысл верный, – сухо признал я, вставая на ноги.
Маленький чёрный котёнок, покачиваясь, выбрался на свободу, мгновенно принимая облик здоровенного, пушистого мейкуна с длинным хвостом и кисточками на ушах. Он любит разные виды пород кошачьих и, как демон, может позволить себе развлекаться разными обличьями. У каждого свои слабости, эти, по крайней мере, вполне себе безобидны.
Мы были буквально в десяти шагах от внезапно ставшего таким негостеприимным исторического особняка братьев Брусницыных. Длинное двухэтажное здание, окрашенное в охристые тона, до сих пор украшенное по фасаду уцелевшей лепниной, почему-то теперь казалось пугающим. И это несмотря на увядающую, но по-прежнему благородную красоту архитектурного решения. Да, наши предки умели строить на века.
