продолжаю за него. — Но я ведь сама пошла в тот клуб с Леной… Если бы только я осталась дома…
— Тш-ш, котенок. Не смей себя винить, — отрезает, сводит брови к переносице, качая головой. — Твоя подруга призналась, что подмешала тебе таблетки в коктейль. Тебя просто опоили, малыш. В этом нет никакой твоей вины.
— Зачем ей это было нужно? Неужели она настолько меня ненавидела?.. — всхлипываю.
— С этим мне еще предстоит разобраться. Ей заплатили, чтобы она тебя подставила. Я подозреваю, что так они хотели добраться до меня, но мне нужно еще немного времени, чтобы точно убедиться во всем. Влада… Малышка, не плачь, — шершавые подушечки пальцев скользят по моим щекам, Марк стирает с кожи дорожки слез.
От этих нежных прикосновений мне становится только хуже. Марк просит меня успокоиться, а я никак не могу справиться с собой.
— Я чувствовала себя такой грязной… Мне даже душ не помогал, боже, я кожей ощущала все эти мерзкие отпечатки… — вываливаю на Марка свои переживания. — Мне так долго снились кошмары… Это происходило во сне снова и снова… — голос совсем садится.
— Не вспоминай это. Не надо, котенок, — он будто заглядывает мне в голову.
— Помоги мне…
Марк выпрямляется. Одним быстрым движением дергает скатерть, до меня долетает громкий звон посуды. Он дергает меня за руку и усаживает на самый край стола.
Новый поцелуй с привкусом соли вынуждает меня застонать прямо в мужские настойчивые губы.
Я слышу, как платье трещит по швам. Марк не слишком нежничает, чтобы добраться до моей голой кожи.
Он разрывает ткань на груди, припадает губами к шее. Целует, лижет. Опускается мокрой дорожкой к соску и тянет его зубами. Я вплетаю пальцы в его волосы, пытаюсь стащить с него пиджак, потому что мне тоже нужно чувствовать его.
Марк отрывается от моей груди, помогает раздеть его, потому что у меня окончательно отказывают руки.
Цепляюсь за его голые плечи, вздрагиваю от крепких ладоней на моей талии. Марк прижимается лбом к моему, у нас обоих закрыты глаза.
— Нежная девочка, — подушечками он собирает дрожь и мурашки с кожи, пальцы легко оглаживают бедра, поднимаются к ребрам. Я втягиваю живот, мышцы напрягаются.
Кусаю губы, открываю глаза и прослеживаю, куда уходит дорожка темных волос, которая начинает от пупка. Обвожу очертания кубиков и спускаюсь к ремню. Марк перехватывает мои руки.
— Притормози, котенок. Всю тебя съесть хочу, — хрипит мне в полураскрытые губы.
— А я хочу тебя… — терпеть жар между ног становится мучительно.
Марк обнимает меня одной рукой, приподнимает, чтобы ягодицы оторвались от стола. Он спускает платье до конца, отбрасывает разорванную дорогую тряпку, чтобы не запутаться в ней. Подцепляет мои трусики и отправляет их следом.
— Не сжимайся так, Влада, — он разводит мои ноги, снова вклинивается между ними.
Я теряюсь в головокружительных поцелуях, губы уже опухли и горячо пульсируют, когда Марк вновь и вновь набрасывается на меня с голодными глубокими поцелуями.
Марк возбужден, я вижу внушительный бугор на брюках. Мое тело бьет мелкая дрожь, я чувствую, как белье становится бесстыдно мокрым.
Мы целуемся. Пожираем друг друга. Ладони хаотично гуляют по коже.
Я оказываюсь на спине. Не могу понять, в какой именно момент. Кулаки Марка по обе стороны от моего лица, его язык гуляет по шее.
Он кладет ладонь на мой живот, растопыривает пальцы, когда я пытаюсь подняться. Поцелуи опускаются ниже, Марк щелкает по твердым горошинам сосков. Клеймит меня своими губами.
— Тихо, котенок, — в ответ на мой протестующий писк, когда Марк заставляет меня упереться пятками в стол.
Я лежу перед ним с раздвинутыми ногами и ощущаю влажные прикосновения губ в самом низу живота.
Мне так слишком…
Безумно, остро, горячо.
Марк кладет ладони на мои бедра, фиксирует меня на месте. Он очень сильный, я как пушинка рядом с ним, а все мои попытки — жалкий пшик по сравнению с его мощью.
Его язык касается моей промежности. Я выгибаюсь от сильного разряда, бьющего по всему телу разом. Зажмуриваюсь.
Пытаюсь свести колени, но Марк своими руками удерживает их, не позволяя мне закрыться.
Я царапаю стол ногтями, извиваюсь, когда кончик языка обводит чувствительный бугорок. Дергаюсь каждый раз.
Марк отрывается, рассматривает меня между ног. Раздвигает складки большими пальцами и снова размашисто проводит языком до самого лобка.
— Не двигайся, — приказывает, когда я веду бедрами под новым касанием к клитору.
Я сгораю от стыда и одновременно хочу, чтобы Марк не останавливался. Облизываю пересохшие губы, послушно откидываюсь назад. Плавлюсь от смеси смущения и невозможного желания. Между разведенных бедер все горит, в животе скручивается тугое напряжение.
Марк проводит языком между раскрытыми складками, проникает внутрь, не забывая массировать пальцами пульсирующую горошину сверху. Выписывает какие-то немыслимые узоры на моей промежности, посасывает клитор губами, вводя в меня сразу два пальца, делая ими несколько неглубоких толчков.
— Кончи для меня, котенок, — отрывается, чтобы сказать, пальцами размазывает влагу. Боже, какая я влажная снизу…
Напор языка усиливается, я стону, кричу и всхлипываю, когда напряжение во всем теле доходит до высшей точки. Метаюсь по столу, ломаю ногти о его поверхность. Задыхаюсь.
Я больше не могу контролировать себя, с губ срываются громкие вскрики. Все тело трясет от подступающего оргазма.
Хватаю жадно воздух, проталкиваю его в легкие. Марку приходится снова прижать раскрытую ладонь к моему животу, когда я проваливаюсь в сладкие тягучие судороги запредельного удовольствия.
Я чувствую, как член Марка прижимается к все еще пульсирующим складкам. Там сейчас все так чувствительно, что я вскрикиваю.
— Тш-ш, больно не будет, — Марк нависает сверху и медленно проталкивается внутрь, продлевая мою агонию.
Он не спешит двигаться в размашистом темпе. Немного покачивается, трется изнутри о влажные стенки. Накрывает мои губы неторопливым, слегка ленивым поцелуем.
После оргазма я не в силах двигаться, так что Марк сам забрасывает мои руки на плечи. Я обнимаю его, наслаждаюсь теплом большого натренированного тела. Горячее мужское дыхание щекочет шею.
— Ты в порядке, малыш?
— Угу, — сиплю в прострации, скольжу ладонями по его спине, чувствую под ними перекатывающиеся мышцы.
Марк выскальзывает из меня примерно наполовину и снова толкается бедрами вперед. Неторопливо входит, просовывает руку под мою поясницу и прижимает ближе к своей груди.
Мы разделяем дыхание на двоих, я обвиваю Марка ногами, упираясь пятками в его подтянутые ягодицы.
Он сгребает ладонью мою грудь, перекатывает сосок между пальцев одновременно с мучительным глубоким толчком.
Растворяюсь в его руках, приподнимаю бедра, чтобы было еще острее.
— Твою мать, Влада. Я пытаюсь быть нежным, — хрипит, заглядывает в мои глаза.
— Ещ-ще… Я
