Хидэсато метнул на Акитаду сердитый взгляд и отрезал:
— Не надо бы делать этого, Тора. Твой хозяин нам не ровня. Зачем благородному господину простые занятия бедных людей? Палочный бой для тех, кому не позволено носить меч.
Повисла тяжелая тишина, которую нарушил Акитада:
— Ты уж не ругай Тору. Ведь более верного друга тебе в жизни не сыскать. А что до меня, то я не виноват в своем происхождении, как и ты в своем. Признаться, не вижу причины считать себя счастливее других. И ваше боевое искусство решил освоить, потому что оно может понадобиться мне в один прекрасный день, а мужчина, я уверен, должен многое уметь.
Хидэсато молчал и сердито смотрел на него.
— Мне жаль, что ты отталкиваешь меня, — продолжал Акитада. — Тора даже хотел отказаться от службы, узнав, что ты об этом думаешь, но я не отпустил его, решив сначала поговорить с тобой. Он связан узами чести, обещанием, которое дал, когда мы познакомились. И ты должен знать, что он заслужил твою дружбу. Впрочем, теперь он свободен. Я не хочу вставать между вами. — Он выудил из пояса связку монет и поднялся. — Ладно, день был трудный, и я устал. Расплатись этими монетами, Тора.
— Я тоже устал. — Тора бросил деньги на циновку и тоже поднялся. — Нам пора. Удачи тебе, Хидэсато!
Акитада даже остановился, расстроенный не на шутку. Он вовсе не собирался ставить Тору перед выбором, но прежде чем успел открыть рог, Хидэсато сказал:
— А ну сядь-ка, младший братец. И вы тоже, господин, если не возражаете. Честно говоря, мне трудно представить, что Тора вам подошел, но готов поверить на слово. — Он потянулся к кувшину и наполнил чашки. — Теперь, когда мне снова предстоит вернуться на службу, я надеюсь на ваше доброе расположение, господин.
Акитада и Тора сели в полной растерянности. А Хидэсато, улыбаясь, продолжил:
— Не большой я мастер речи произносить, но Ториного слова мне достаточно. Вообще-то обычно я со знатью не якшаюсь, но для вас сделаю исключение, если вы не возражаете против общества простого солдата. — Он чокнулся с Акитадой и выпил.
Акитада был рад даже этому скупому шагу навстречу и поднял свою чашку:
— Я почту за честь знакомство с тобой.
Теперь, когда лед наконец был растоплен, они поведали Хидэсато о своих приключениях, и тот, задав несколько вопросов про монахов и Хигэкуро с дочерьми, предложил им свою помощь в любое время, когда позволят служебные обязанности. Задушевный разговор был в самом разгаре, когда служанка, подойдя к Хидэсато, что-то шепнула ему на ухо. Он тотчас же встал, глядя в сторону двери, и пробормотал:
— Извините. Я же говорил, что ко мне могут зайти.
— Так приглашай своего приятеля к нам присоединиться, — радушно предложил Акитада.
— Она откажется, — покраснел Хидэсато.
— Так это дама? Тогда тем более. — Акитада был заинтригован. И, оглядевшись по сторонам, прибавил: — Я вижу, женщины сюда заходят. Давай пригласи.
— Как вам будет угодно, господин, — смутился Хидэсато.
Вернулся он с молодой женщиной, укутанной в теплую куртку, из-под которой виднелось грязное цветастое платье. Лицо ее было густо размалевано, как у всех обитательниц веселого квартала.
— Это Жасмин, — сконфуженно представил подругу Хидэсато.
Женщина застенчиво кивнула.
— Проходи, садись, — сказал Хидэсато. — Ты, наверное, замерзла и проголодалась. — Он помог ей снять куртку, а Тора тем временем кликнул служанку, чтобы та принесла еще еды и вина.
Оставшись без толстой куртки, Жасмин оказалась до жалости худенькой. Акитада подумал, что, наверное, под этим густым слоем белил прячется милое девичье личико, но пока их гостья своим болезненным видом вызывала только сочувствие. Волосы ее были спутаны ветром, ногти на грязных пальчиках обгрызены. А между тем Хидэсато суетился вокруг нее словно сын или возлюбленный. Акитада с Торой переглянулись.
Оглядевшись по сторонам, девушка проговорила низким грудным голосом:
— Ух ты! Неплохо вам живется, мужчинам. Сидите тут в тепле, набиваете брюхо, а я вот ноги себе отмораживаю на улице, зарабатывая на жизнь. Да разве словишь клиента в такую-то погоду?! На мороз только бедняки нос высовывают, а они любят задаром. — И, ничуть не интересуясь впечатлением, которое произвели эти слова, продолжила: — Да и сюда-то меня не впустили бы, пока ты за мной не вышел. О-о! Еда? — Она так жадно накинулась на поставленную перед ней порцию, что креветки полуочищенными исчезали между ее маленьких зубок. Хидэсато, восхищенно наблюдая за ней, придвинул чашку с вином. Она кивком поблагодарила и, не переставая жевать и прихлебывать из чашки, то и дело выковыривая из зубов креветочную шелуху, продолжала щебетать: — О-о!.. А вкусно-то как!.. А вечер у меня выдался — дрянь! Всего один клиент, да и то какой-то полуголодный плотник. А ну-ка, Хито, милый, не нальешь мне еще чашечку? Этот ублюдок дал мне всего десять медяков. Можешь себе представить? И даже домой не пригласил! Так, в переулке, прямо стоя… За десять-то медяков! А до этого у меня все выгреб Року.
Она поникла и устало, с отсутствующим видом поскребла левую щеку — из-под смазанных белил показался безобразный синяк.
— Этот урод опять тебя бил? — хрипло воскликнул Хидэсато. — Я же просил тебя, позволь мне его проучить! Послушай, Жасмин, я теперь получил работу. В гарнизоне. Снова стану сержантом. Мне будут хорошо платить. Бросай-ка ты свое занятие и уходи от этого мерзавца. Переезжай ко мне. Я о тебе позабочусь.
Женщина покачала головой.
— Не могу я, Хито. Ты же знаешь почему. И его не смей трогать. Обещаешь? Ведь ты же мне настоящий друг? — Она жалобно смотрела на него.
Хидэсато только беспомощно всплеснул руками и придвинул к ней полную чашку.
— Ну ладно. Поешь вот и выпей. У тебя замерзший вид. У меня есть кое-какие деньжата, а скоро будет больше. Так что не беспокойся. — Он достал из рукава горстку монет и вложил в ее ладошку.
Тора явно начинал сердиться, и Акитада решил, что пора уходить. Хидэсато только мельком глянул на них, рассеянно улыбнувшись, и снова переключил все внимание на женщину.
Акитада щедро расплатился со служанкой и догнал Тору на улице.
— Ты знаешь эту девицу? — спросил он.
Тора цветисто выругался.
— Я думал, он отвязался от нее. Жасмин из его родного города, даже какая-то родня ему. Он ухаживает за ней уже несколько лет, но этой глупой бабе не нужны такие порядочные люди, как Хидэсато. И посмотрите, до чего она из-за этого докатилась. Могу поклясться, что его выгнали с последнего жилья, потому что он отдал ей все свои деньги, чтобы ее снова не поколотил бывший ухажер. Бедняга Хидэсато так переживает из-за нее!
Акитада подивился превратностям человеческих отношений, особенно их порочности. Оказалось, женщинам ничего не стоит разбить сердце влюбленного мужчины. Благородный и сильный сержант полюбил простую уличную девку, которая без зазрения совести обсуждает в его присутствии клиентов и своего ухажера-драчуна. Вот и Юкинари дважды был прельщен женщинами, и они сломали его, потому что он имел несчастье влюбиться в дочь Мотосукэ. Госпожа Татибана, как некогда ее мать, манипулировала мужчинами, разрушая их судьбы или сводя в могилу. Яркие бабочки, как оказалось, несли гибель. Вот только почему мужчины, поддавшись своей страсти, не понимают этого? Почему теряют рассудок и чувство меры?
