Тит вскочил, взял блокнот и стал быстро стенографировать. Он не побеспокоился позвать секретаря, вероятно, считая, что это может быть опасно. В любом случае он славился скоростью стенографирования.
Пока он изучал имена, я поинтересовался:
— Будет ли неприлично спросить, допросили ли и задержали ли вашего брата?
— Нет, — холодно ответил он мне. Его лицо ничего не выражало. — Вещественных доказательств вины Домициана нет.
Тит был юристом, и это был ответ юриста. Внезапно он забеспокоился.
— Вы знаете, почему я так спешил домой? Слухи! — он взорвался. — Я присутствовал при освящении Аписа в Мемфисе. Меня короновали диадемой — это часть обычного ритуала, а Рим решил, что я становлюсь императором на Востоке!
— Сегодня во второй половине дня я слышал у цирюльника, что даже у вашего отца возникли такие мысли! — заметил я.
— Тогда вашему цирюльнику следовало бы взглянуть на нас обоих, когда я вчера ворвался во дворец с криком: «Отец, вот он я!» Что касается моего брата, то во время гражданской войны он чуть не лишился жизни на Капитолии, пока у него над головой горел храм Юпитера. Мой дядя, который дал бы ему совет, был только что убит соратниками Вителлия. В восемнадцать лет, без какого-либо политического опыта Домициан обнаружил себя представителем императора в Риме. Это было совершенно неожиданно. Он сделал глупый выбор и понимает это теперь. Никто не может просить меня осудить собственного брата, просто потому что он так молод!
Я встретился взглядом с Еленой. Ни она, ни я не произнесли ни слова.
* * *
Тит потер себе лоб.
— И что говорят у вашего цирюльника про эту неразбериху, Фалько?
— Ваш отец ненавидит неверность, но всегда слушает вас. А пока вы оба находились в Александрии, Веспасиан вышел из себя, когда услышал, что ваш брат намеревается совершить набег на германцев, восставших против него, но вы уговорили его быть терпимым по отношению к Домициану. — Поскольку Тит не стал этого отрицать, я весело добавил:
— Как вы могли заметить, я выбрал цирюльника из-за возможности получать информацию, господин!
Елена Юстина печально посмотрела на меня. Как мне показалось, печалилась она из-за моих утраченных локонов. Я старался на нее не смотреть.
— И что теперь, Цезарь? — спросил я.
Тит вздохнул.
— Отец попросил Сенат предоставить ему церемониальный триумф. Мы будем праздновать захват Иерусалима. По городу пройдет самая грандиозная процессия, которую когда-либо видел Рим. Если у вас есть дети, возьмите их с собой. Больше они никогда в жизни не увидят ничего подобного. Это будет наш подарок городу. Смею сказать, что в ответ будет обеспечено будущее династии Флавиев!
Ситуацию оценила Елена.
— У вашего отца два взрослых сына, и это одно из его достоинств как императора, — задумчиво заметила она. — Флавии предлагают Риму долгосрочную стабильность, поэтому вы с Домицианом должны оба участвовать в параде. Все должно выглядеть гармонично.
— К концу недели положение моего отца закрепится, — ушел от прямого ответа Тит. — Фалько, у моего цирюльника говорят, что теперь ни преторианцы, ни мой брат не станут противостоять отцу. Эти люди хотят продолжать ходить по земле и забыть о прошлом. Теперь, после того как у меня появился список имен, я готов позволить этим людям ходить по…
Я долго смотрел на него, потом хмыкнул.
— И за этим вы ходили к цирюльнику?
У Тита Цезаря были густые, пышные волосы, по моде аккуратно подстриженные, но слишком длинные, чтобы сохранились красивые завитки. Я ненавижу красивых мужчин, в особенности если они постоянно посматривают на женщину, которая пришла со мной.
— Что это значит, Фалько? — спросил Тит, которому не было весело.
— Судя по выдаваемой им информации, господин, ваш цирюльник — просто разбойник.
— Фалько!
Это крикнула Елена, пытаясь снова спасти меня от утопления, но я продолжал говорить.
— Он не прав по двум причинам, поскольку кое-кто посчитал необходимым заставить Пертинакса замолчать, и этот факт должен вас во многом убедить. — Тит смотрел на меня спокойно и явно хотел услышать продолжение. — Цезарь, ни вы, ни я не можем отпустить этих предателей. Даже притом что Трифер их обманывал, они получили внушительную часть серебра империи, которое требуется вашему отцу. И есть еще одна причина. Красивая честная и преданная долгу шестнадцатилетняя девушка по имени Сосия Камиллина.
Елена Юстина смотрела на меня не отрываясь, от этого взгляда мне стало неловко. Я продолжал настаивать на своем, не обращая внимания на них обоих.
Тит Цезарь провел пальцами обеих рук по ухоженным волосам.
— Вы абсолютно правы. Мой цирюльник — негодяй и преступник, — сказал он.
* * *
Он мгновение смотрел на меня.
— Люди недооценивают вас, Фалько.
— Люди недооценивали Веспасиана на протяжении шестидесяти лет!
— Дураки до сих пор недооценивают. Позвольте мне передать вам его указания.
Они ранее пытались меня обмануть и надуть. Тит до сих пор хотел меня отодвинуть и позволить делу против Домициана тихо умереть, но я обратил внимание, что он подготовил речь на тот случай, если попытка провалится. Он с готовностью склонился вперед.
— Исключите имя моего брата из ваших вопросов. Найдите серебро и убийцу этой невинной девушки. Важно опознать человека, который это все спланировал.
Я предложил увеличить мне оплату. Он решил, что за то же дело они будут платить те же самые деньги. Я всегда был падок на логику и согласился.
— Но я не могу исключить Домициана.
— Вы должны, — ничего не выражающим голосом заявил мне Тит.
Затем штору за нашими спинами внезапно отдернули в сторону. Я начал поворачиваться, желая посмотреть, что там происходит. Человек, вошедший без объявления, начал насвистывать. С большим удивлением я узнал мелодию.
Это была песня о Веспасиане, Тите, Беренике. Солдаты распевали ее по вечерам тихими голосами, всегда похабно и пьяно ухмыляясь. Ее пели в барах, борделях, с завистью и одобрением, и ни один солдат, которого я знал, никогда не стал бы повторять ее здесь. Звучала она так:
О-о, старик улыбнулся!
Затем молодой мужик улыбнулся!
Итак, царица всех евреев
На самом деле не могла проиграть.
Ей требовалось только выбрать,
Когда старик
И молодой мужик улыбнулись!
Только один человек посмел бы насвистывать так нагло в присутствии Цезаря — другой Цезарь. Веспасиан сидел во главе стола на банкете, поэтому я понял, кто зашел к нам без предупреждения. Домициан, младший брат Тита Цезаря, красавчик, замешанный в нашем заговоре.
