я.
– Конеш-ш-шно, меня. Я выбирал невес-с-сту для с-с-сына, – прошипел змей.
– Ну хорошо! Выйду я замуж за Адама! Сниму это проклятие, мать его итить! И какими глазами мне после этого смотреть на вас, ведь вы мне нравитесь! – крикнула я.
– Я с-с-скроюс-с-сь. Ос-с-ставлю вам помес-с-стье, и с-с-скроюс-с-сь. – послышался твердый ответ змея. – Ты будешь хозяйкой помес-с-стья. Ты дос-с-стойна…
Я сделала глубокий вдох.
– Не нужно мне поместье! – выдохнула я, глядя на кольцо.
– Ты ведь мечтала о с-с-собственном доме? – послышался голос змея. – О мес-с-сте, которое ты можеш-ш-шь назвать домом.
– Да мало ли, о чем я мечтала! Я мечтала кататься на единороге! – фыркнула я.
– Могу ис-с-сполнить мечту. Моей магии дос-с-статочно, чтобы с-с-сделать тебе единорога, – усмехнулся змейц. – Только попрос-с-си…
– Дайте мне шанс! – произнесла я твердо.
– Хорош-ш-шо. Я дам тебе ш-ш-шанс… Хотя никому его не даю… Кроме Адама… Никогда… Мож-ж-жет потому, ш-ш-што ты многое з-з-знач-ч-чиш-ш-шь для меня.– произнес змей. – Неожиданно, правда? С-с-столько лет… За с-с-столько лет, я не вс-с-стретил бы девушку, которая вызывала у меня такие чувс-с-ства.
Я чуть не расплакалась. Сжимая в кулаке до боли чужое кольцо.
– С-с-сможешь подойти ко мне и прос-с-сто прикос-с-снуться ко мне, – послышался голос змея.– Я многого не прош-ш-шу… Ос-с-смелишься? И я с-с-скажу тебе, как с-с-снять проклятие!
Что? Подойти и прикоснуться к нему? К змее… Прикоснуться… Если ты их боишься до ужаса! Просто панически и безотчетно…
Я стиснула зубы и сделала шаг вперед, выставив руку.
До змея оставалось шагов пять. Пять страшных и мучительных шагов. У меня прогибались колени.
Он ничего мне плохого не сделал! Это не просто змея…
Это Максимилиан… Максимилиан Орсвиль…
Я вспоминала его виски с проседью, красивые глаза, запах духов, походку, танец… Руку на своей талии…
Еще один шаг дался мне очень тяжело. Сердце сжалось, а я мысленно убивала себя за эту слабость.
Я старалась думать про нежные губы, которые прикасаются пьянящим поцелуем к моим в замерзшем лесу под завывания волков.
Я пыталась представлять руки, которые согревают меня, пряча под плащом. И чувство, которое есть только рядом с этим человеком… Только с ним… Непередаваемое, прекрасное и такое уютное.
Словно это – мой человек. Мой и все.
Сколько в моей жизни было романов, интрижек и даже отношений, но ни с кем не возникало это чувство, словно можно довериться, расслабиться, а тебя защитят, спасут и тобой очень дорожат.
Настолько, что гордый лорд дает тебе второй шанс!
Я уже стояла в шаге от змеи. По моим щекам текли слезы. Видимо, от переизбытка чувств. Закрыв глаза и смахнув слезы, я попыталась поднять руку. Но одна не поднималась.
«Давай!», – умоляла я себя. – «Иначе потеряешь его навсегда!».
Мои дрожащие пальцы были в дюйме от сверкающей чешуи.
Я тяжело дышала, сгоняя слезы по щекам. Еще чуть-чуть…
Совсем капельку… Это не страшно! Он не броситься на тебя! Точно не броситься! Это он, любимый… И сердце у него доброе, раз он столько лет подряд терпит Адама!
Зажмурившись, я подалась вперед. Пальцы коснулись холодной чешуи. Я осмелела, делая вдох. И положила ладонь на огромную змеиную голову.
Рука дрожала, а я улыбалась, сквозь слезы. Я победила! Пересилила себя и свой страх.
Совсем чуть-чуть, насколько это позволяла дрожь в руке я погладила его.
– Как трогательно, – всхлипнул кто-то в углу. Я обернулась, и увидела, как со статуи ползет моя простыня в темноту в сторону светящихся глаз. А оттуда слышится трубное сморкание. – Извините. Продолжайте!
– Неужели я нас-с-столько тебе дорог, что ты перес-с-силила с-с-себя? – спросил змей, пока я осторожно, не веря самой себе, прикасалась к его чешуе. Он вздохнул. – Пос-с-старайся забыть обо мне…
Я не ответила, ведя рукой и чувствуя пальцами каждую чешуйку. Невероятное чувство. Чувство, от которого я не знала, смеяться или плакать.
– Нет, – упрямо твердила я.
– Пообещай, что выйдешь замуж за моего с-с-сына! – произнес змей.
– О, нет! Один хитрый старый змей хочет свалить на меня ответственность и свалить в закат? – спросила я. – Адам любит свою фею. И никого более. Ровно настолько, насколько может!
– Не правда, – выдохнул змей. – Иначе бы не из-з-зменял ей с другими девуш-ш-шками… Я не про раньш-ш-ше. Я про тех невес-с-ст, которых я ему предлагал…
Нет, когда это говорил Адам, я как бы не поверила. Но когда говорит лорд Максимилиан, тут хочешь – не хочешь, но веришь! И какой дуре в голову пришло спать с чудовищем? Хотя, если брать во внимание бал, смазливую внешность, умение вешать лапшу на уши, то в этом Адаму нет равных!
– Он хотел снять проклятие! Ну посудите сами, – я решила убедить Максимилиана, в том, что Адам и Роза действительно любят друг друга. – Он уверен, что условием снятия является любовь обычной девушки. Способ, конечно, сомнительный. К тому же, он заботится о ней, как может. Выкапывал, прятал… Даже меня убить пытался ради нее! Ради нее он готов был предать отца… Разве это не любовь?
– Это с-с-страсть! Он прос-с-сто ос-с-слеплен с-с-страстью. Перебес-с-сится, – возразил змей.
– Столько лет, однако, не перебесился! – тут же возразила я, стоя на своем.
– Адам легко подпадает под женс-с-ские чары. Ес-с-сть у него такая с-с-слабос-с-сть! И я хочу, чтобы он нашел с-с-себе другую девуш-ш-шку! – упрямо твердил змей.
– Вы любите сына? – спросила я, понимая, что ему тысяча лет. Его фиг переспоришь! Но я упрямая.
– Ес-с-сли бы не любил, то прикончил бы эту фею раньше, а не позволил бы ей с-с-сидеть в моем доме, – фыркнул старый змей.
– Вот! – громко воскликнула. – Вы сами понимаете, что он ее любит. И ничего с этим поделать не можете. Вам остается принять этот факт. И не сватать его мне!
Глава 49
– Ничего не изменилос-с-сь. Проклятие будет с-с-снято, и я ис-с-счезну, – произнес упрямый змей. – Ты – невес-с-ста моего с-с-сына.
Он развернулся и собрался уползти в темноту.
– Стой! – возмутилась я, хватая его за хвост. Ого, как я умею! В этот момент мне было плевать, ядовитый он или нет!
В этот момент он обернулся человеком. Красивый до дрожи в коленях, с той самой надменной улыбкой, из которой сочился яд, отравивший не одно женское сердце. А плечи какие широкие… В его руках была старинная трость, а сам Максимилиан был одет с иголочки.
– Стою, – прошептал он. А я тонула в его глазах.
– Ну, хоть попрощайтесь, – вздохнула я, понимая, что никак не смогу его остановить. Если он сам решил уйти, то тут хоть кол на голове теши. Упрямство –
