ожидающийся с нетерпением подвиг вряд ли одобрят.
— Хороший огонь, — похвалил шаман, — сильный, великодушный, самонадеянный, правда, но это пройдет. Идемте, — поторопил он их, бросив взгляд на клонящееся к горизонту солнце, — настает благоприятный час.
По узкой тропинке они поднялись над вжавшейся в скалы деревней. Аль бросил взгляд вниз, на серебристую голубизну моря, на зеленый, скатывающийся к пляжу склон, на соломенные крыши домиков. Вдалеке толпились силуэты кораблей. Харт оказался прав, император отправил эскадру, чтобы перебросить войска.
Мир оставался миром: прекрасным, ярким, красочным, невероятным и не верилось, что где-то гибнут люди… Природа была зла в своем равнодушии или, наоборот, слишком мудра, чтобы реагировать на возню людишек.
— Альгар, — окликнул его Рельгар, и Шестой оторвал взгляд от морских просторов. В три быстрых шага догнал отца, ожидавшего у входа в пещеру.
Они пришли сюда втроем, даже безмолвные остались у начала тропы, и Аль ощутил гордость от причастности. Пусть сам он не верил в духов предков, но к чужой вере относился с уважением, да и любопытно было побывать на ритуале.
Аль нагнулся — вход был низким и узким — шагнул в полумрак пещеры. После яркого солнца тьма ослепила, но потом глаза привыкли, и он стал различать заворачивающий направо проход. Запахи сильной волной ударили в лицо, заставив задохнуться. Пахло дымом, сухой травой, какими-то благовониями, чем-то прогорклым.
Аль постарался дышать реже, сдерживая кашель.
Проход вывел его в круглую выбеленную пещеру, где в стенах были выдолблены широкие скамьи, на которых по кругу лежали подушки, набитые травой. В центре был выложенный камнями очаг, над которым, в уходящем в полумрак небосводе, светилось солнечным светом отверстие.
Шаман готовился, под невнятное бормотание раскладывая перед очагом какие-то мешочки, коробочки, камушки. Рядом стоял пузатый закопченный глиняный чайник. Отец сидел рядом, прикрыв глаза.
Аль осторожно присел напротив на холодный камень. С любопытством огляделся. Он ожидал рисунков на стенах, венков, которыми был завешан кабинет отца или еще каких-то странностей, вроде черепов, но здесь был лишь чисто побеленный камень. Если бы не запах, он никогда бы не принял это место за обиталище духов.
Вот мама удивится, — хмыкнул Аль, уже представляя, как будет рассказывать ей о визите духов, если те, конечно, почтут их своим присутствием.
— Тьма давно живет на земле, но сейчас она возжелала стать главной, — произнес внезапно шаман, высыпая полную горсть каких-то ягод в чайник. Потом достал из мешочка листья и принялся их растирать тут же на камне, подобрав один с пола. Аль сглотнул.
— Духи недовольны. Они боятся. Если не останется живых, кому они будут нужны?
Каша из листьев отправилась туда же в чайник.
— Тьма боится огня, но если она силой сравняется с небесами, даже пламя не справится. Мы, может, и выживем. Вулканы нас защитят. Но остальные… — и шаман скорбно умолк.
Дальше на камне захрустело что-то неаппетитное, так что Аль заставил себя отвернуться, дабы не расстраиваться заранее. Он уже понял, что духи крайне требовательные создания — шаман доставал десятый по счету мешочек.
— Мы не можем взять вулканы с собой, — грустно произнес Рельгар, — на севере не осталось источников. Боюсь, нашего огня не хватит.
— Духи мудры, — коротко ответил шаман и начал сваливать в кучу пучки сухих трав. Когда та стала внушительной, он попросил:
— Ваш огонь, сильнейший.
Рельгар протянул руку, и с пальца вниз соскользнул маленький язычок пламени, заплясал меж сухих веток и цветков. Воздух потяжелел, наполнился терпким дымом. Аль моргнул: показалось или нет, что дым танцует, хотя сквозняка в пещере не было?
Потряс головой, прогоняя дурное чувство нереальности, но дым упорно лез в нос, проникал внутрь, щекотался в легких, и Аль сдался, позволяя себе расслабиться и перестать думать о плохом.
Шаман водрузил на перекладину чайник, плеснув в него воды из плетенной бутыли. Сел на скамью, подложил под себя подушку, скрестил ноги, прикрыл глаза и вдруг запел: голос у него был сильный, тонкий, ни разу не старческий.
Слова Аль распознавал с трудом — тапунский он знал не очень хорошо. Шаман пел о море, о вулканах, о семье и предках, которые мудростью своей ведут их по тропе жизни.
Мысли начали путаться, внутри шевельнулся страж с вопросом, надо ли тут все уничтожить? Явно что-то странное происходит. Но Аль шикнул на него, успокоив, что все по плану. Так и должно быть. Духи пугливы и к людям с трезвым и здравым рассудком никогда не приходят.
Костер не столько горел, сколько дымил, и скоро все внутри плавало в молочно-белом дыму. Сквозь него темными тенями проступали отец с шаманом. Голос последнего тоже плавал, то беря то высокие ноты, срываясь чуть ли не на визг, то падая вниз, в бархатную глубину.
Золотыми искрами в дыму проглядывал костер.
Воздух нагрелся, Аль дышал уже ртом, чувствуя, как голова тоже плавает, словно набитая травяным дымом и мысли исчезают из нее одна за другой.
— Пей.
В ладони легла круглая маленькая чашка.
Аль вздрогнул, едва не выронив ее на пол. Похоже, он отключился, не заметив, как шаман появился перед ним.
Аль осторожно поднес чашку к губам, вдохнул, но аромата не почувствовал — все забил травяной дым. Выдохнул и одним глотком выпил напиток. Тот горячей волной прокатился по крови, вышибая слезы из глаз, а когда Аль проморгался, дым исчез, словно его рукой смахнули, стены стали просто камнем, пол покрылся валунами. Аль заозирался, но в пещере он оказался один. Не было ни шамана, ни отца.
— А я тебе еще раз говорю — без помощи у них ничего не получится.
Голос доносился из прохода. Аль встал, покачнулся и осторожно, ловя себя от падения, двинулся на звук голоса.
— Разжечь источник… Это как пытаться заново отрастить хвост. Себя угробить можно, а толку никакого. Да и потом. Как я тебе его найду? По запаху? Камни не пахнут.
— Я тебе поисковика дам. Толкового. Источник он найдет.
—
