то он будет мстить. И вот что теперь делать? Изначально я хотел просто выкрасть Настю. Пусть даже поломав охрану. Потом бы решали, что дальше делать, в зависимости от ситуации. А тут самого боярича пришлось избить.
— Надо ехать к Филиппу Кузьмичу, — неожиданно заявила Настя.
— Это кто ещё такой? — спросил я.
— Отец его, — указала девушка на боящегося пошевелиться боярича.
— Ты с ума сошла? Вот там нас и положат стопроцентно, — заявил я. — Вряд ли старый боярин простит, что мы его сына избили.
— Филипп Кузьмич — замечательный человек! — возразила Настя. — И он очень хорошо ко мне относится. А Елизавета Семёновна вообще во мне души не чает, я ей очень помогла со здоровьем.
— Елизавету Семёновну мы точно в это дело втягивать не будем, — сказал я и призадумался.
Я помнил, как в тех, других девяностых один раз мы с ребятами избили пьяного сынка прокурора, за то, что тот в ресторане к чужой жене приставал и пистолетом размахивал. А потом, когда выяснили, кто он, решили отвезти и на руки отцу сдать.
Но там был прокурор, хоть и тоже, по сути, почти всемогущий, но ему огласка была не нужна. Договорились, хоть было видно, что он готов нас сожрать.
И ещё там все были при равных правах, пусть и на словах. А тут аристократы, это совсем другой расклад. Но деваться всё равно некуда: либо валить боярича, либо к отцу везти. Понятно, что отпускать Жданова нельзя — он станет мстить.
Да и валить нельзя. Даже если бы меня не смущал морально-этический аспект, валить было бы крайне глупо. Во-первых, тогда придётся добивать вообще всех, кто находился на территории дома и двора, учитывая и ни в чём не повинную прислугу — а это уже настоящая бойня, которую будут расследовать со всей тщательностью. Во-вторых, достаточно лишь одного охранника, который сегодня не вышел на смену, чтобы ниточка привела к Насте, а от неё ко мне. Так что мало было всё зачистить, Насте пришлось бы удариться в бега.
В общем, вариантов особо и не было. Надо было ехать к старику Жданову.
— Ладно, хрен с ним, — принял я непростое решение. — Вставай!
И для убедительности ещё раз ткнул ногой под рёбра бояричу.
— Игорь! — возмутилась Настя.
— Он тебя убил бы и не поморщился. Поверь, я на таких тварей насмотрелся. Если не переломать ему руки и ноги, а лучше — шею, хрена с два он успокоится. Такие не перевоспитываются, их только могила исправит, — ответил я. — Ты действительно хочешь его защищать? После всего, что здесь произошло?
Соседка решительно кивнула, хотя и выглядела бледной.
— Вставай, мать твою! — прикрикнул я на Жданова. — Поедем к твоему отцу, посмотрим, что он скажет. Но учти, если мне что-то не понравится, я тебя грохну. Просто ради собственного удовлетворения. Это понятно?
— Ты ничего мне не сделаешь! — заявил благородный идиот.
Похоже, он поверил, что Настя станет его защищать, и её заступничество мне помешает. Пришлось опять напомнить, кто здесь сейчас главный, и удар ботинком в лицо отправил боярича в беспамятство.
— Игорь! — вскрикнула Настя.
— Видишь, стоило ему только почувствовать, что его прямо сейчас не убьют, как он осмелел, — указал я на лежащего без сознания мужчину. — Так и быть, я сделаю, как ты предлагаешь. Но учти, если придётся, я не только ему башку откручу, но и всю семейку раскидаю. Мне проблемы не нужны. Чем ходить и оглядываться каждый раз, проще сразу решить вопрос.
— Я учту, — кивнула соседка, опустив голову.
Понимала ли она, что её саму могли уже этим днём изнасиловать, а потом убить и закопать в лесу? И никто бы и пальцем о палец не ударил, чтобы её спасти. За столько-то дней, что её держали в этом доме, уже должна была понять, что никто пропавшую не ищет.
Ведь на то, чтобы найти Настю, нам с Саней потребовалась пара дней. И пускай девчонка этого не знает, однако должна сложить два и два. Не полиция за ней прибыла, а соседский пацан, чьего отца она лечила.
Скорее всего, Настя этого не понимала. Возможно, по причине стресса, либо просто не могла представить, что младший Жданов способен дойти до такого. Но наверное, оно и к лучшему. Так ей будет легче отойти и забыть пережитое.
— Идём, — сказал я, подхватывая боярича за ногу.
Так, волоча его по полу, я добрался до лестницы. Настя шагала за мной, закусывая губы и обхватывая себя за плечи. Очевидно, держалась она из последних сил, чтобы не впасть в истерику. Но тратить время на то, чтобы её успокаивать, было нельзя.
Перехватив Жданова, я закинул его на плечо и решительно направился в гараж.
Ключи были вставлены в замок, так что открыть багажник труда не составило. Я обошёл автомобиль и, подняв дверцу, сгрузил внутрь боярича. Он скоро придёт в себя, конечно, и может начать творить глупости. А мне этого не хотелось.
Чтобы спокойно доехать до места, я наложил на пленника Сон. Теперь с ним можно творить что угодно. Но был один момент — лицо Жданова превратилось в кашу, и вряд ли его теперь родная мать узнает. Так что следовало немного подлечить ублюдка.
Хотя с большим удовольствием я бы свернул ему шею.
— Настя, иди сюда, поправь ему лицо, — распорядился я. — Нужно, чтобы отец признал сына, но до конца его исцелять не нужно. Морду подправь, а рёбра не трогай!
Целительница вздохнула и приступила к работе. Её ладони окутались зеленоватым свечением, и лицо боярича стало возвращать себе нормальный вид.
— Хватит, — велел я, перехватив руку девушки. — Узнать его уже можно, а косметический эффект пусть ему домашние лекари наводят.
— Но у него два ребра сломаны, нельзя его так везти, — заявила Настя.
— Всего два? Маловато, конечно, но спящего бить мы уже не будем.
— Игорь!
— А что Игорь? Зачем его лечить полностью? Чтобы он здоровым домой вернулся после всего, через что тебе пришлось пройти?
— Я не хочу расстраивать Филиппа Кузьмича. А он расстроится, увидев избитого сына.
— Твой Филипп Кузьмич в любом случае всё поймёт, у этого выродка одежда в крови, — я кивнул на боярича. — Всё, хватит болтать. Садись в машину, сейчас поедем.
