стоять рядом с Эхо, и король нахмурил лоб. – Ты ранен? – Он шагнул вперёд, оттолкнув Эхо с дороги. – Что они с тобой сделали?
– Они ничего не сделали, – сказал Гораций, отмахиваясь от рук отца. – А ты… ты стрелял в нас!
Король усмехнулся.
– Это была просто глупая ошибка, сын мой. Недоразумение! Я не знал, что ты был на борту.
– Но ты знал, что там была Эхо. – Гораций нахмурился, когда король Альфонс положил украшенную драгоценными перстнями руку ему на плечо. – Она моя кузина! Почему ты нам не сказал?
Эхо уставилась на него. Этот мальчик, противостоящий отцу, действительно был Горацием?
– Ну-ну, ты явно расстроен, Гораций. – Король вымученно улыбнулся, но его глаза оставались стальными. – Давай займёмся опознанием твоих похитителей, а потом поднимемся наверх на праздничный ужин. Там будет заварной крем с мускатным орехом, твой любимый!
Гораций скрестил руки на груди.
– Ты обманывал меня. Всех нас. Ты знал о том, что творится снаружи. Ты знал, кем были родители Эхо. У тебя даже был воздушный корабль!
Король покачал головой:
– Всё было для твоей же безопасности, дорогой мальчик. Это мой долг как короля. Однажды ты поймёшь. Итак, кто же тебя похитил?
– Я ушёл сам.
– Тебе не обязательно защищать этих людей. Сейчас они не смогут причинить тебе вреда.
– Они не причиняли мне вреда, отец. Они мои друзья.
– Но, Гораций…
– Нет, отец. Я не собираюсь втягивать их в неприятности. Ни ради тебя, ни ради кого-либо ещё. Ты должен их отпустить.
– Ясно. – Король убрал руку с плеча Горация. – Что ж, если ты не хочешь опознать виновных, нам придётся посадить их всех.
– Так нельзя! – крикнула Эхо, но король уже уходил.
– Вы хотите увидеть пленников, ваше величество? – спросил стражник, трусивший позади. – Они как раз в этой стороне.
– Нет. – Король пренебрежительно махнул рукой. – Я больше не намерен тратить своё время на этот сброд. Идём, Гораций. – Он зашагал прочь по сырому коридору, и лакеи поспешили за ним. Гораций застыл как вкопанный.
Король обернулся, когда понял, что Гораций не следует за ним.
– Давай, Гораций. Шагай за мной, – сказал он.
Гораций вновь скрестил руки на груди.
– Я не пойду.
Глаза Эхо расширились в изумлении от мужества Горация. Она с трудом узнавала принца.
Король Альфонс неуверенно рассмеялся.
– Что, во имя Локфорта, ты имеешь в виду, мальчик мой?
– Я остаюсь здесь.
– Здесь? – Король Альфонс вытаращил глаза, обводя взглядом сырые стены. – В подземельях?
– С моими друзьями, – сказал Гораций.
Сердце Эхо подпрыгнуло. Она взяла принца за руку и заметила, что та дрожит.
– Эти… эти люди не твои друзья, – воскликнул король, свирепо глядя на Эхо. – Они небесные пираты! Воры и лжецы. Что бы они тебе ни сказали…
– Эхо – моя семья. А остальные заботились обо мне. Я их не брошу. Ни ради тёплой ванны, ни ради дымящегося заварного крема, ни ради… чего угодно.
– Это верно, – сказала Эхо. – Гораций бы нас не бросил, даже если бы вы предложили ему Большую Серницу в банке. Не так ли? – Она сжала руку принца.
Король Альфонс посмотрел на неё с отвращением.
– Ты всегда была такой же, как твоя мать.
Эхо сердито посмотрела на короля в ответ, когда тот повернулся к Горацию.
– Ну? – поторопил он. Гораций мгновение колебался, затем поморщился.
– Нет.
Король Альфонс покачал головой, и его глаза снова стали стальными.
– Как пожелаешь, – сказал он. – Я уверен, что ночь в подземельях заставит тебя осознать, где твоё настоящее место. Заприте его, – сказал он стражникам. – Вместе с его «друзьями».
* * *
Мортис, начальник подземелья, провёл Эхо и Горация по коридору и втолкнул в маленькую сырую камеру. За их спинами с лязгом захлопнулась дверь, и Эхо услышала металлический скрежет ключа, проворачивающегося в замке.
Эхо повернулась и обнаружила, что Мортис оценивающе смотрит на Горация, и его золотой зуб сверкает в мерцании развешанных по стенам факелов.
– Надеюсь, вы не возражаете, что я говорю с вами, ваше высочество, но я совершенно не понимаю, почему вы решили остаться тут, внизу, – сказал он, пристёгивая огромную связку ключей к поясу. – Большинству людей не терпится выбраться отсюда, и это касается не только заключённых!
Его шаги затихли вдали, когда Мортис оставил Эхо и Горация наедине. Слышны были только тихий стук капель воды по камню и редкие далёкие вскрики откуда-то из подземелий. Эхо сунула руки в карманы.
– Спасибо, – сказала она. – Ты был действительно храбрым, когда сопротивлялся твоему отцу.
– Ничего особенного, – прохрипел Гораций, его взгляд всё ещё был прикован к коридору снаружи.
– Я серьёзно, – сказала Эхо и пожала плечами. – Может, завтра твой отец образумится. Когда он поймёт, что ты остаёшься с нами, ему придётся всех отпустить.
– Или держать всех взаперти.
– Он не сможет этого сделать. Не навсегда.
– Не сможет? Вспомни, что он сделал с твоей матерью. – Гораций вздохнул и сел в углу, обхватив голову руками.
Эхо плюхнулась рядом с ним на влажные каменные плиты. По крайней мере, её мама тоже была где-то здесь, в подземельях. Она знала, как всех вызволить. Сама мысль об этом успокаивала Эхо. Им не о чем беспокоиться, когда бесстрашная Индиго Лил на их стороне! Девочка похлопала Горация по плечу.
– Лил вытащит нас отсюда, – сказала она. – Просто подожди.
В конце концов, если кто-то и мог освободить их, то это была капитан Чёрных Небесных Волков.
Глава тридцать первая
И они ждали. Пока текли дни в тёмной камере, долгие, мрачные дни, прерываемые лишь приходом Мортиса с мисками отвратительной серой каши, Эхо всё больше впадала в уныние.
– Где она, Гораций? Почему не идёт нас спасать?
– Мы как-нибудь выберемся отсюда, Эхо, – прошептал принц, когда они сели рядом в углу камеры. Гораций проглотил последнюю ложку вязкой овсянки и отставил тарелку.
Эхо покачала головой:
– Мы не сможем. Это безнадёжно. Мы застрянем здесь навсегда.
Она судорожно вздохнула и потянулась к плечу, чтобы потрогать Гилберта и снова вспомнить, что тот потерялся. Без него Эхо чувствовала, будто ей не хватает частички себя. Ящерка была с ней столько, сколько она себя помнила, даже дольше, чем Гораций. Она потеряла Гилберта и разрушила жизнь своей матери. Лил, наверное, теперь хотела, чтобы Эхо никогда её не находила. Эхо прикусила губу, чтобы сдержать слёзы.
– Что с тобой? – спросил Гораций.
– Держу пари, Лил меня ненавидит, – сказала девочка, всхлипнув. – Наверняка она до сих пор в ярости из-за того, что я привела тебя на её корабль и отправила её команду под замок.
– Она тебя не ненавидит, – сказал Гораций.
– Тогда почему она не идёт нас спасать? Она – небесный пират. Она должна знать, как всё исправить.
– Но мамы не всегда могут всё решить, Эхо. Даже мамы – небесные пиратки. Они просто люди.
Эхо вытерла нос рукавом.
– Ты помнишь свою маму? – тихо спросила она.
– Немного. – Гораций на мгновение задумался. – Я помню, она была доброй, и читала мне сказки, и любила бабочек. – Он ненадолго замолчал. – И она тоже иногда сердилась. Но это не значит, что она меня
