губ почти до самого уха. Или же в том, что Павел Андреевич был невероятно худ и высок.
Он больше напоминал высохший скелет, чем живого человека. Однако стоило ему открыть рот, то мы все недоуменно застыли.
Низкий, вкрадчивый голос, мягко окутывал собеседника, отчего казалось, что душу закутали в теплое одеяло.
Оправившись от первого шока, я одобрительно кивнул Гусаренко. Для допроса слепого пленника Левин был лучшим выбором.
Алексей Олегович сразу же просиял.
И вот сейчас, сидя в бывшем кабинете Гласса, я внимательно слушал историю Соколова. Она оказалась очень простой и по-своему трагичной.
Началось все несколько лет назад, когда Степан после сильнейшей простуды вдруг осознал, что у него появились магические способности.
Здесь можно сказать, что природа подшутила над стеснительным парнем, которому достался дар убеждения.
Это стало для него ударом. Соколову казалось, что его прокляли. К тому же он не мог никому открыться. Родителей он не знал, а вокруг только чопорные воспитатели, твердящие о том, что маги — страшные люди.
Хуже всего было то, что Степан забыл свое прошлое. Он никак не мог вспомнить, как учился в школе, как оказался в этом приюте. Все пришлось изучать заново. Это вызвало всплеск жестоких шуток и выстроило стену непонимания между ним и бывшими товарищами.
На природном упрямстве Соколов начал учиться работать со способностью. Но для этого ему нужно было разговаривать, глядя людям в глаза. Это давалось нелегко забитому и скованному ребенку.
Переломным моментом в изучении собственных сил стала очередная попытка воздействовать на знакомого по классу. Это произошло на заднем дворе, где ребята проводили время между уроками.
Как только все поняли, что пытался сделать начинающий маг, его хорошенько избили, сопровождая каждый пинок гневными криками.
От обиды и боли, злость вспыхнула яркой звездой, и магия выплеснулась со всей силой, на которую был способен Степан.
Заклинание подчинения одним махом накрыло всю компанию. Противники остолбенели и ждали приказаний.
Не сразу разобравшись, что произошло, и все, еще пылая яростью, Степан выплюнул в сердцах: «Желаю вам утопиться!».
Семеро учеников послушно отправились искать ближайший водоем для исполнения приказа разумника. По счастливой случайности их выбор пал на ближайший бассейн, где преподавателем был водник.
Успев спасти невольные жертвы, он поспешно отправил срочное донесение в академию магов.
За перепуганным Степаном приехала целая комиссия. Мальчика забрали и начали учить, обещая великую карьеру магистра магии. Но детские обиды так и не стерлись из памяти Соколова. И он снова и снова пробовал подчинить себе окружающих.
Неудачные попытки сменялись удачными. Степан отыгрывался за все унижения в обычной школе, порой едва-едва не переходя грань дозволенного.
Его шалости вызывали беспокойство некоторых преподавателей академии, но в целом все равно находились те, кто его поддерживал и раз за разом говорил про величие и могущество.
К этому добавились слухи, то отец Соколова был весьма уважаемым магом. Только вот его давно никто не видел и точно не мог назвать его имя.
Со временем вокруг Степана собралась компания таких же разочарованных детей, жаждущих силы и власти.
И несмотря на все усилия и тренировки, Соколова все равно сторонились, зная о его способностях. Кому понравится маг разума под боком? Даже его приспешники порой отводили взгляды.
Повзрослев, магу разума стало тесно в стенах академии. Его душа просилась на свободу. Туда кто не знает о его способностях, туда, где он может вдохнуть полной грудью.
Но жесткие и глупые правила запрещали всякий выход к обычным людям.
Степан терпел около года, взращивал свою ненависть к строгим порядкам и занудным учителям. Никто не мог понять желание разумника выехать за пределы уютного и безопасного учебного заведения, где стоят охранные чары.
Ведь люди опасны. Жестоки. Несправедливы.
Могло ли это остановить Соколова? Нет.
Наоборот, желание развернуться во всю мощь, доказать, что маг лучше других, а уж тем более людей без способностей, гнало его в большой город.
И поэтому ему нужно выбраться за стены академии и покорить весь мир.
Так и вышло.
Задумав великую шалость, он заморочил голову охране и выскользнул в большой мир.
Там он смог всецело насладиться своей силой. Вокруг было столько несведущих! Такое раздолье!
Соколов начал исполнять свои мечты. Поначалу он накладывал заклинание на каждого встречного. Власть пьянила и дурманила голову магу.
Ему было можно сделать абсолютно все! Вскружить даме голову? Хватит одного взгляда! Не заплатить за обед? Легко! Заставить человека отдать все деньги? Да без вопросов!
Но жажда не покидала Соколова. Он хотел больше.
И все это он оправдывал тем, что желает магам только самого лучшего. Сейчас он построит свою личную жизнь, заберет остальных из-под крыла глупых магистров, и вместе они завоюют город, а потом и всю империю.
Празднуя очередную удачную сделку, Соколов вдруг узнал, что маги есть не только на территории академии. Весьма заинтересованный, он расспросил случайных знакомых. И выяснил не только про тех, кто прячется под личиной обычных людей, но и про некого князя, который собирал под свое руководство магов.
Любопытство привело разумника в военное управление. Он искренне надеялся наложить заклинание на начальника особого отдела и перетащить его на сторону магов. А потом заставить подчиниться.
Однако Эгерман встретил Соколова позорным ударом кулака и тюремной камерой.
Это было насмешкой над всем, что Степану уже удалось сделать. И он это стерпеть не мог. Ожидая в тюрьме подходящего случая, он жаждал мести.
* * *
Я выслушал Гусаренко молча. С одной стороны, я должен был чувствовать вину за все случившееся, но ее внутри меня не было. Возможно, мой удар стал тем самым переломным моментом, который обнажил истинную сущность Соколова.
Не будь меня, он бы никогда не остановился.
— Значит, личное обогащение, — пробормотал я.
— Скрытое под маской высшего блага, — добавил Алексей Олегович. — Что дальше с ним делать?
— Я попрошу вернуть зрение, но возле камеры незаметно разместим булавки. Они не дадут Соколову полностью вернуть себе силу, да и защитят гостей от его заклинаний. Охрану не убирать.
— Хорошо, я передам старшему офицеру, — кивнул Гусаренко и встал: — Разрешите откланяться?
— Уже уходите? — удивился я.
— Да, мне и моим сотрудникам давно пора обратно на службу. Рад был познакомиться, жаль, что при таких обстоятельствах.
— И я рад, — мы пожали друг другу руки.
Я вышел из кабинета, оглядел царящую суету и позволил себе выдохнуть. На часах стрелки уже переместились за десять часов, и хотелось бы уже поехать в замок.
Мои ребята
