воплями моего обычно абсолютно спокойного и невозмутимого деда.
На машине туда проехать уже было невозможно, о чистке дорог в нашей местности тогда и не подозревали, поэтому мы решили ехать забирать деда и Тихона на электричке. Как же он старался показать, что он нужный кот! И ничего, что маленький! Он и в четыре месяца ого-го что может! Вот, смотрите! Смотрите же! Он истошно орал, привлекая внимание, а потом совершал какой-нибудь немыслимый прыжок! И, как это и бывает довыеж…, то есть довыпендривался, ну, вы поняли, короче. Грянулся почти с двухметровой высоты – сиганул с лестницы, и упал носом вниз. Разбил его в кровь, заплакал, расстроился жутко, и ушел в дедову сумку с вещами, решив, что даже если он всех разочаровал, и его не возьмут, может, хоть тут не заметят и с вещами увезут, а то как же он будет жить один, маленький и на морозе?
Наглаживали мы этого чудика всей семьёй, утешали, но, успокоился и уснул он только в электричке. Решил, что на полпути-то уж не кинут!
Следующей весной на дачу прибыл уже не Тишенька, Тишкун, или «где это рыжее недоразумение». Нет! Прибыл гроза полей и огородов, его величество инфант Тихон Первый! Он гордо обошел свои владения и остался править! Правление происходило с переменным успехом.
Во-первых, эта поганая сила притяжения никак не давала ему покоя. Он-то хотел бы парить как птичка, но весьма солидная тушка почему-то упорно тянула его вниз. Например, вот стоит баня. У бани крыша. Тихон ррррразбегается, аж земля дрожит, прыгает и уже долетает до верха крыши, в своих мечта, разумеется. На самом деле, он едва-едва запрыгивает на козырёк над низкой дверью. Очень низкой. Мне приходится наклоняться, чтобы выйти. Ну, ладно, запрыгнул. Нервно оглянулся, типа, никто не видел позорное подтягивание и махание в воздухе задними лапами? Фууух, вроде никто! Нас на крыльце он не замечает, и решает лезть дальше. Долго готовится, приседает, притопывает лапами, крутит попой, наконец, прижимает уши для лучшей обтекаемости и… С позорным скрёжетом когтей по шиферу едет с середины крыши вниз. Он пытается исправить ситуацию, гребёт всеми четырьмя лапами, и даже хвостом машет, но проклятое земное притяжение тянет увесистую рыжую тушку вниз, а наш смех, прорвавшийся сквозь все попытки сдержаться, добивает беднягу, и он позорно падает! Правда тут же подскакивает и возмущенно на нас смотрит:
– Вы что? Вы что не поняли, что я так задумывал сделать?
Удаляется он с истинно королевским достоинством, периодически стряхивая прах (то есть частички шифера) с лап своих!
Во-вторых, его доставали воробьи! Он-то в мечтах видел себя великим тигром! Охотником и добытчиком! Легендарным кошачьим следопытом и так далее и тому подобное. В реальности это выглядело так: Тихон ползёт по меже между рядами картошки. Красиво ползёт, между прочим! Рыжая шкурка перетекает, как медовая река, уши распластаны, чтобы не выдавались и не нарушали маскировку, вот он ближе, ближе, ближе к стайке весёлых полевых воробьев, что-то выклёвывающих в грядке с редиской, ииии…
– Тихон! Антенну опусти, воробьи смеются! – сдавленно комментирует дед стремительный всплеск воробьиной стайки вверх и на забор, и их издевательское чириканье над котом. Сдавленно, потому что мы хохочем до слёз, воробьи, кстати, тоже! Кот оскорблён до глубины души, но кто же ему виноват? Так полз, так незаметно полз, но над картошкой победительным знаменем реял длиннющий рыжий хвост!!!
Зато Тихон незаменим вечерами! Он перетекает с рук на руки и мурлычет так, что даже чайник заглушает! Мыр-мыр-мыр… Ленивые рыжие глаза, семь килограмм живого веса и тарахтение валят с ног почище снотворного! Тихон не стал грозой птиц, он вообще никого не поймал. А мыши нагло хихикая, даже иногда на глаза попадались! Но, упрекать в этом Тихона никто не торопился. Даже дед, ранее свято верующий в то, что коты нужны только чтоб ловить мышей! У каждого свой талант, вот Тихон научил моего деда любить кошек, а мыши… Да, и ну их!
Глава 12. Хомяк по имени Пломбир
Зачем двум взрослым нормальным женщинам, содержащим кошачий прайд и кучку собак, может потребоваться покупать хомяка? Да низачем! И вовсе не собирались мы его покупать, но у нас кошачий корм заканчивался, вот мы с мамой и зашли в зоомагазин, который удобно располагался в аккурат напротив нашего дома. Стоим за дамой, которая придирчиво выбирает пуходёрку для кота, и вдруг видим пустую грязную клетку прямо на прилавке. А рядом заинтересованно сидит Кутузов. Кутузов – это кошка местная, зоомагазинная. В неё какая-то сволочь в магазинном дворике из пневматики выстрелила и выбила глаз. Глаз спасти не удалось, хорошо хоть кошка жива осталась. И вот она внимательно осматривает единственным оставшимся глазом внутренности клетки.
– Вообще-то всё это странно, потому что продавцы тут аккуратисты и ничего грязного никогда не выставляют, а тут ещё и бумажка какая-то скомканная валяется… – лениво раздумываю я, и тут бумажка чихает и разворачивается. И никакая это не бумажка, а хомяк! Но, в каком состоянии!!! Правая половина головы покрыта кровавой засохшей коркой, глаза не видно, и не факт, что он под этой коркой есть.
– Аааа, жив ещё… Я его уберу сейчас, – говорит мне освободившаяся от дамы продавщица. – Представляете, хомяки подрались, и этому глаз повредили. Сильно. Всё там загноилось, короче, мы его кошке предложили, но даже она есть не стала. Сидит, наблюдает.
Мы с мамой ошеломлённо переглянулись. Нет, всё понятно, всякое бывает. И хомяки вообще-то одиночки, им компания не нужна, и они, если в клетке долго сидят вместе, запросто могут передраться, пытаясь поделить территорию. Но этот комок бело-кремовой шерстки и раны был таким жалким, что мы, махнув рукой на то, что там кто про нас подумает, купили это несчастье и поволокли его домой. Решили, что хоть помрёт в сытости. Клетку нам дали на время. Ну, то есть все понимали, что он не выживет, потому как с такой раной на голове выжить невозможно, поэтому и клетку дали попользоваться, чтобы не разорять этих чокнутых постоянных клиентов. Опять же, относились к нам там хорошо, и даже отговаривали от хомяка. Но, мы же упёртые! Уволокли это помирающее существо, и начали лечить. Хоть рану-то промыть надо? Надо. Я думала, он кусаться будет, да какое там! Сил у него совсем не осталось, только попискивал. После того, что мы увидели, смыв засохшую кровь, стало понятно, что жить ему осталось немного… Но, как я уже выше писала, мы упёртые,
