а на утро опять решила что-то там диктовать. Но уже попала на моего деда. Он только цыкнул на хамку, хамка тут же опомнилась.
– Признаю свою вину, меру, степень, глубину… – явно читалось в её поведении.
На маме она не рискнула пробовать свои фокусы и правильно, я бы Лушку за такое просто выгнала бы сразу! Дурой она не была, поэтому, уяснив правила игры более-менее вписалась в дачную жизнь, правда, на выходные стабильно куда-то сваливала и возвращалась только ночью на понедельник. А один из соседей сказал, что это такая полудачная кошка. Её хозяева привозят из города в апреле, а забирают в сентябре, и когда они на выходные на свою дачу возвращаются, она идет к ним, а потом они уезжают, и кошку оставляют и не кормят, вот она и приходит потом к нам. Я немного успокоилась, потому что не представляла, как эту характерную гидру можно осенью везти в Москву. У нас там свой кошачий коллектив, слаженный и спокойный, а это – это террористка, а не кошка. Не, на нас она больше фокусы не пробовала показывать, а вот на окружающих – регулярно. Наняли мы строителей, которые дачу стали приводить в порядок, так кошка их пугала только так! Впрочем, они скоро взяли реванш.
Как-то позвонил дед, и обрадовал нас известием, что Лушка родила где-то и приволокла ему крохотного слепого котёнка. Рыжего. Одну штуку. То ли один и был, то ли что-то случилось, но, крошечный рыжий котик дрожал в коробке в полном одиночестве! Кошка оказалась не матерью, а ехидной, и вручив моему деду котенка, решила, что свои обязанности полностью исполнила и снова загуляла.
– Не, я не понял… А дитё кормить? – возопил дед в пространство. Пространство озадаченно молчало. Зато котёнок очень даже не молчал, а жалобно пищал. К деду из солидарности присоединились все наши нанятые для ремонта строители и в едином порыве по всем правилам военного искусства ринулись отлавливать мать-ехидну по окрестностям. Они слаженной цепью прочесывали кусты и высокую траву, а дед координировал их усилия с высокого крыльца. Обнаружив Лушку, они её окружали, ловили, одев брезентовые рукавицы и волокли к отпрыску. Лушки хватало максимум на полчаса кормления, а дальше она уносилась на гулянки, а оболтусы-мужики вместо того, чтобы ремонтом заниматься, снова выслеживали противную животину на пересеченной местности. По моему глубокому убеждению, они получали кучу удовольствия, примерно, как при игре в Зарницу в пионерском детстве. Кайфовали все, кроме котёнка, Лушки и нас. Мы подозревали, что ремонт стоит как вкопанный, котик был некормленый, а Лушку все эти гонки попросту отвлекали от нового роскошного пушистого кота. Наконец, она ночью подложила котика прямо под дверь дедовой комнаты и тот, открыв дверь, чудом малыша не раздавил. К счастью мой дед, обычно под ноги не смотрящий, случайно малыша заметил, и пострадала только левая лапка, разбитая дверью.
Лапу перебинтовали, малыша перевели на докорм, а кошку перестали ловить, ибо себе дороже с такой связываться. Крохотная лапа распухла, посинела, но, со временем отёк спал, и все нормализовалось. Вырос очень славный котик Тишка. Дедов любимец и свет очей! Это деда-то, который кошек рассматривал только как мышеловку на лапках! Да куда там! Тишенька отныне стал наше всё! А вот его мамашка уже предметно смущала. Близилась поздняя осень, и куда её девать? То, что Тишка едет в Москву, было понятно сразу, а вот гидра ехидная? И тут, к счастью, появилась её хозяйка! Пришла тетушка с оригинальной переноской – пластиковым ведром с крышкой, в которой были проделаны дырки для вентиляции, и уточнила громовым воплем от забора:
–Это у вас наша кошка живет? Соседи говорили, что она тут всё лето обреталась. Мы ж её выпускаем, и она тут на свободе бегает!
Дед так обрадовался, что его от Лушки избавят, что даже не уточнил, а с какого перепуга она, зная, что её кошка у чужих людей кормится, не пришла и хоть горсть корма сухого не принесла. Очень уж наивно это бы прозвучало. Он быстренько сгрёб Лушку в охапку, вручил её тётке, и выпроводив их обеих за калитку, отер пот со лба! Так и вышло, что мы избавились от ехидны, зато приобрели замечательного кота Тихона!
Глава 11. Тихон
Тихон рос. И конечно, устраивал сюрпризы, а то как же! Решил дед в баню сходить. Протопил, воды наносил, всё как положено. Это веретено рыжее мелкое и любопытное тоже под ногами вьется. В доме. На улицу не пускают, потому как холодно, конец ноября, а он маленький. Сходил дед, попарился, вернулся, довольный такой, умиротворенный. Нам позвонил, доложился, только слышу, какой-то голос у него не такой.
– А у тебя всё в порядке? Может, чувствуешь себя как-то не очень? – спрашиваю.
– Нет, просто какое-то ощущение, что чего-то не хватает. Пусто как-то, – растеряно произносит дед. И тут до него доходит! – Тихон!!! Тихона нет! Наверное, я его в комнате закрыл.
Как же! Все комнаты, туалет, погреб и веранда были обысканы. Нет Тихона! Гараж, баня – это уже ночью с фонариком, после бани! Нет Тихона! И тут случайно дед увидел, что под нижними двумя ступеньками крыльца, пока он парился, образовался забор из сосулек. И как он сообразил туда полезть? Разбил сосульки, а за ним примерзший к земле дурачок! Он выскочил, за дедом, когда тот шел париться, наигрался, как и всякий ребенок, а потом стало подмерзать. А потом и вовсе стало совсем холодно! А ветер у нас прямо сносит! Вот он и решил, что спрячется в "норку", а выход и закрылся, кричал, кричал, охрип, но дед-то был в бане и никак услышать его не мог. Позвонил нам дед уже ночью, он грел розовые Тишкины лапки и чуть не плакал, то есть я уверена, что плакал, но он сам это категорически отрицал!
С тех пор у нас по дому на даче были развешаны памятки типа: «Товарищ! Проверь! А давно ли ты видел Тихона?» или «Тихон, где ты?», потому как трагическая часть приключения из головы этого дуралея мелкого быстро выветрилась, а вот поиск приключений на мохнатую рыжую попу остался.
Откуда он узнал, что дед собирается уезжать дачи, я понятия не имею. Но, он страшно боялся, что его не возьмут. Ходил не то что по пятам, а уже, можно сказать, на них!
– Тихон! Да отстань ты! Слезь с меня! Я просто чайник взять встал! – телефонный разговор то и дело прерывался такими
