он. — Твоя боль делает меня сильнее.
— Томмазо, не делай этого. Знаю, я тебе небезразлична и где-то внутри ты борешься за то, чтобы поступить правильно. Пожалуйста, — захныкала я, испытывая такую сильную боль, что едва не теряла сознание. — Пожалуйста, сопротивляйся. Я знаю, что ты хороший человек. С огромным членом.
Ладно, последнее неубедительно, но если назвать барахло Таяса «крошечным» заставило его сменить команду, не так уж нелепо думать, что комплимент мужественности Томмазо может исцелить.
Он перекинул меня через алтарь и связал запястья толстой верёвкой, заставив снова закричать, рука пульсировала, и затылок был не намного лучше. Именно тогда я заметила огромное мачете, заткнутое за пояс его повязки. О, Боже. Боже. Всё это слишком похоже на кошмары… На те, в которых я не выжила.
Он начал напевать, подняв закопченное лицо к звёздному ночному небу. Язык звучал дико, как и он сам.
Слёзы текли по моему лицу, мне оставалось только разрыдаться.
— Пожалуйста, — закричала я. — Мне жаль, что я не влюбилась в тебя с первого взгляда. Мне жаль, что Мааскаб отняли у тебя всё. Мне жаль, что боги не попытались тебе помочь. Но мне они тоже не помогли, вот почему мы должны помогать друг другу…
— Я передумал, — сказал он низким, навязчивым тоном. — Звук твоего голоса раздражает. — Он вытащил откуда-то толстый кусок верёвки с узлом и засунул его мне в рот, туго завязав вокруг затылка.
— Не-е-е-ет! Ты ублюдок! — бормотала или кричала я.
Он выхватил нож из-за пояса и занёс над моим сердцем. Вот, чёрт!
— Нет, Томмазо.
— Немедленно опусти этот грёбаный нож! — крикнул задыхающийся женский голос прямо на краю, освещённой факелами, поляны.
С озадаченным выражением лица Томмазо замер с мачете в воздухе.
Я повернула голову в сторону женщины. Рыжеволосой девушки лет двадцати с небольшим. Хотя она была чертовски потной, я видела, что у неё красивые глаза.
— Правильно, — сказала она, — положи нож.
— Зачем ты здесь, Эмма? — спросил он.
Она осторожно приблизилась.
— Знала, что ты в беде. И подкупила Симил, чтобы она сказала, где ты.
— Какого хрена ты хочешь, женщина? — спросил он. — Умереть на этом алтаре, как она? Потому что, держу пари, твоё сердце сделает меня могущественнее.
Посмотрев на неё, я заметила, что её глаза полны слёз.
— Нет, Томмазо. Я пришла сказать правду.
— Эмма! — прогремел другой глубокий голос где-то в джунглях. Внезапно появился высокий мужчина с огромными мускулами и длинными чёрными волосами. — Эмма! Отойди от него!
Эмма нахмурилась.
— Нет! — Она указала на мужчину. — Тебе не следовало приходить сюда.
— Чёрта с два, — прорычал крупный мужчина. — Я твой муж. Ты мать нашего сына. Всё, что ты делаешь, моё дело.
Она моргнула, а затем на её лице появилось печальное, очень печальное выражение.
— Я не хотела, чтобы ты это слышал, но, думаю, услышишь. — Она посмотрела на Томмазо, который всё ещё держал мачете надо мной, будто находился в анабиозе, пытаясь что-то придумать. — Томмазо, ты помнишь день, когда схватил меня в плен и отдал на заклание? Помнишь, каким виноватым ты себя чувствовал после того, как всё закончилось, и я вылечила тебя от яда Мааскаб? Подумай о том, что произойдёт, если ты убьешь её. Потому что второго шанса не будет. Боги убьют тебя, Томмазо. А я люблю тебя. Я не хочу видеть, как ты умираешь.
— Ты… ты… ты любишь меня? — заикался он.
Она кивнула.
— Ты друг, брат и бывший возлюбленный в одном лице.
— Какого хрена, женщина? — прорычал крупный мужчина.
— Тебя я тоже люблю, Гай, — сказала Эмма. — И я выбрала тебя. Я вышла за тебя замуж. Но это не значит, что у меня не было к нему чувств. — Она указала на Томмазо.
— Ты… ты солгала мне? — Гай выглядел так, словно ему выстрелили в живот.
— Да. Потому что знала, ты не поймёшь и не сможешь смириться с правдой. Но я больше не могу держать это в секрете. Я не хочу видеть, как он рушит свою жизнь, когда есть шанс на счастье. — Она снова обратила внимание на Томмазо. — Мне жаль, Томмазо. Мне жаль, что я люблю Гая больше. Я прошу прощения за то, что солгала или причинила тебе боль, скрыв правду. Но больше всего на свете я сожалею о том, что не решила этот вопрос раньше. Тогда бы ты иначе посмотрел на свою жизнь. Ты бы увидел, что тебя стоит любить и ради тебя стоит рисковать всем. Как я рискую сейчас.
Он уронил мачете и согнул колени. Я наблюдала, как он закрыл лицо руками, и воздух наполнился его стонами. Эмма подбежала и обняла его.
— Прости, Томмазо, — сказала она, плача и гладя его по затылку. — Мне жаль, что это случилось с тобой. — Он обнял её и уткнулся лицом в шею. — Вот так, — тихо пробормотала она. — Я здесь. Я пришла ради тебя и всегда буду рядом.
Я почувствовала, как у меня сердце разбивается. Он любит эту женщину. И любит так сильно, что она смогла разрушить чары, наложенные на его сердце. Мои глаза наполнились слезами, когда поняла, что я не она. Я не смогла его спасти. Он не хотел будущего со мной. А всегда только с ней.
Я посмотрела на высокого мужчину, Гая, просто стоявшего и смотревшего, как его жена обнимает другого мужчину. Выражение его лица было опустошённым, будто он только что наблюдал, как рушится вся его жизнь. Честно говоря, я чувствовала то же самое. Каким-то образом я эмоционально привязалась к Томмазо, чего не могла понять. И это больнее всего. Я осознала, что сильно хотела его, но у меня не было шанса.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Три недели спустя
— Шарлотта, я не спрашиваю. Я говорю.
Я повернулась в сторону дяди Чака. Теперь, когда я проводила с
