Я думаю, что именно слово «дерево» побудило Робертавысказать свое мнение. Он вошел вслед за Терезой, но держался так тихо инезаметно, что, когда вдруг заговорил, мы вздрогнули от неожиданности.
– О нет! – решительно произнес Роберт.
Мы оба вопросительно посмотрели на него.
– Гэбриэл не поднимется на верхушку дерева. Я бы сказал, чтоу него нет ни единого шанса.
Роберт кружил по комнате, сокрушенно вопрошая, кому этонужно постоянно прятать его мастихин[26].
Глава 23
Свадьба лорда Сент-Лу и Изабеллы Чартерно была назначена начетверг.
Я долго не мог уснуть. Ночь выдалась тяжелая: боль не давалапокоя. Время близилось к часу ночи, когда я услышал шаги за окном. Я подумал,что у меня разыгралось воображение, но готов был поклясться, что это Изабеллона шла по террасе.
Потом послышался ее голос:
– Хью, можно войти?
Выходящее на террасу французское окно было постояннооткрыто. Его закрывали, только когда с моря дул штормовой ветер. Изабеллавошла, и я включил лампу у своей постели. Меня не покидало странное чувство,что все это сон.
Изабелла казалась очень высокой. На ней было длинное пальтоиз твида и на голове темно-красная шаль. Лицо было серьезное, спокойное икакое-то печальное.
Я не мог понять, что заставило ее появиться здесь в такоевремя ночи... Или утра? Но почему-то мне стало тревожно.
Все происходившее больше не казалось сном. Напротив, то, чтослучилось со времени возвращения Руперта Сент-Лу, воспринималось как сон, атеперь настало пробуждение.
Мне вспомнились слова Изабеллы: «Я все еще боюсьпроснуться...»
«Именно это и произошло!» – подумал я. Девушка, стоявшаясейчас возле меня, больше не жила как во сне.
Она проснулась.
Вспомнил я также и слова Роберта, – что при крещении РупертаСент-Лу не было ни одной злой феи. Позже я спросил его, что он хотел этимсказать. «Видишь ли, раз нет ни одной злой феи – значит, нет и сказки!» –ответил Роберт. Может быть, именно отсутствие недостатков и делало РупертаСент-Лу не вполне настоящим. И тут уж не могли помочь ни его красота, ни ум, ни«правильность».
Все это промелькнуло в моей голове, прежде чем я услышалслова Изабеллы:
– Я пришла проститься.
Не понимая, я глупейшим образом уставился на Изабеллу.
– Проститься?
– Да. Понимаете... Я уезжаю...
– Вы хотите сказать... уезжаете с Рупертом?
– Нет, с Джоном Гэбриэлом.
В эту минуту я обратил внимание на странную двойственностьчеловеческого сознания. Одна половина моего мозга была поражена словно молнией.То, что сказала Изабелла, было абсолютно невероятным, невозможным... настолькофантастичным, что просто нельзя себе представить.
Но где-то в глубине души я не был удивлен. Как будтовнутренний голос насмешливо произнес: «Ну конечно, тебе это было известно!..» Явспомнил, как, не повернув головы и не видя, Изабелла почувствовала, чтоГэбриэл прошел мимо террасы и узнала его шаги... Вспомнил лицо Изабеллы, когдаона пришла из нижнего сада в ночь праздника, устроенного в Длинном Амбаре...Как быстро она действовала в случае с Милли Барт. Вспомнил слова Изабеллы:«Руперт должен скоро приехать» – и странную напряженность в голосе. Она быланапугана тем, что с ней происходит.
Я смутно понимал темное чувство, которое влекло ее кГэбриэлу. Этот человек обладал странной привлекательностью для женщин. Терезадавно говорила мне об этом...
Любила ли его Изабелла? Я в этом сомневался. И я не верил,что она может быть счастлива с таким человеком, как Гэбриэл... Человеком,который хотел обладать ею, но не любил.
Со стороны Гэбриэла это было чистейшее безумие.
Конец политической карьеры. Крушение всех амбиций. Я не могпонять, почему он решился на такой безрассудный шаг.
Любил ли он Изабеллу? Думаю, нет. Скорее всего, в какой-томере даже ненавидел. Она олицетворяла собой все то, что невольно унижало его спервого дня появления в Сент-Лу. Может быть, это и явилось скрытой причинойтеперешнего безумного поступка? Месть за свое унижение?
Неужели он готов разрушить свою жизнь, чтобы таким образомуничтожить то, что его унижало? Не месть ли это «простого мальчика изпростонародья»?
Я любил Изабеллу. Теперь я твердо знал это. Любил таксильно, что был счастлив ее счастьем. А она была счастлива с Рупертом в своейсбывшейся мечте – о жизни в Сент-Лу. Она только боялась, что все это можетоказаться ненастоящим .
А что же настоящее? Джон Гэбриэл? Нет! То, что онасобирается сделать, – чистейшее безумие. Ее нужно остановить... упросить,уговорить!..
Слова готовы были сорваться с моих губ... но осталисьнесказанными. До сих пор я так и не знаю почему...
Скорее всего потому, что Изабелла – это Изабелла.
Я ничего не сказал.
Изабелла наклонилась и поцеловала меня. Это был поцелуй неребенка женщины. Прохладные свежие губы прижались к моим губам в ласковом исильном прикосновении, которого я никогда не забуду. Так мог бы поцеловатьцветок.
Она попрощалась и ушла из комнаты – из моей жизни... туда,где ее ждал Джон Гэбриэл.
Я не пытался ее остановить.
Глава 24
С отъездом Джона Гэбриэла и Изабеллы из Сент-Лу кончаетсяпервая часть моей истории. Я хорошо понимаю, насколько это их история, а не моясобственная. После того как они уехали, я помню очень немногое. Все смутно изапутанно.
Политическая сторона нашей жизни в Сент-Лу меня никогдапо-настоящему не интересовала. Для меня это был всего лишь театральный задник,на фоне которого действовали главные персонажи драмы. Однако событияполитической жизни Сент-Лу имели далеко идущие последствия.
Будь у Гэбриэла хоть сколько-нибудь политическойсознательности, он, конечно, постыдился бы так подвести своих сторонников. Ибоименно это и произошло. Местное общественное мнение было настолько возбуждено,что Гэбриэла вынудили бы оставить свой только что завоеванный пост, если бы онне сделал этого добровольно. Эта история крайне дискредитировала партиюконсерваторов.
