Лишь сейчас вспоминаю, что под платьем совсем нет белья. И возбужденные соски позорно выпирают через трикотажную ткань спортивного платья.
— У меня нет…
— Пакет у кровати… — перебивает мои торопливые объяснения об отсутствии одежды. — Уверен, все подойдет… — и склоняясь, очень нежно целует мою шею.
Да что же это? Вновь перед глазами все искрить начинает.
— О дистанции, можешь забыть Романова, — ведет носом прямиком к уху. — Будь готова, через полчаса, мы идем обедать.
Как волной мощной сбивает его требовательный голос, лишая права на малейшее возмущение.
Этого человека невозможно переубедить. Проверено.
Терпеливо дожидаюсь, пока его возбуждающая нагота скроется за дверью комнаты, и лишь после этого отрываю спину от стены.
Господи! Совершаю необъятно глубокий вдох свежего воздуха. Это невыносимо… Невыносимо, находиться в сознании рядом с ним.
Это и значит, быть его парой?
Я ведь не соображаю совсем. Отрубает по полной. Все… все мои жизненные системы, будто для него в перегруз уходят, лишая меня его же энергии, которой я успела ранее насытиться. А после… сумасшедшее сознание вновь толкает на преступление, насильно заставляя восполнять утраченные ресурсы.
Что за гребаный, замкнутый круговорот?
Я медик… Но не понимаю и малейшей части происходящего в моем организме.
— Время идет, Рината… — возникает в моей голове.
— Боже! — подскакиваю на месте, за сердце хватаясь. — Теперь он еще и в моей голове… — торопливо рассуждаю.
— И до сих пор слышу…
Замираю, запуская пальцы в волосы.
— Черт, — трясу головой, в попытке отрубить пугающую связь. — Это ж надо было так вляпаться…
— И не говори… — он издевательски продолжает вести диалог.
— Да, как это убрать? — психовать начинаю. — Скальпель, расширитель, зажим, пинцет, иглодержатель, троакар, буж, зонд, ножницы… — начинаю перечислять название медицинских инструментов, лишь бы отключить мучительную трансляцию.
— Просто… — перебивает мой поток, — Почувствую нашу связь физически и словно ниточку разорви.
Прислушиваюсь к его голосу. Концентрируюсь. Каким-то чудом, прощупываю ту мысленную связь и наконец дергаю прищуриваясь.
Первое что я ощущаю, это легкость… Словно шляпу тяжелую скинули с моей головы. Второе, что набрасывается на мое естество — тревога. Тревога, что время несется против меня. И я, не теряя больше ни секунды, на дрожащих ногах несусь в гостевую спальню.
Он ведь у той кровати пакет оставил?
Черт! Снова психую. Здесь нет никакого пакета. Он в комнате, в которой, Темный сейчас обитает.
Ну, сразу надо было догадаться…
Ладно, успокойся. Просто пройди в комнату и забери этот чертов пакет.
Крадусь, точно преступник на деле. Потихоньку отпираю дверь и на цепочках просачиваюсь еле слышно.
Так. Вижу пакет бумажный. И нет бы хватать его быстрей и уносить скорее ноги, пока Лев из душа не вышел… Я же стою истуканом и пялюсь на это внушительное ложе, в которой мы вместе спали, чтоб его…
И… и сколько девушек тут побывало? Скольких он подмял под себя? Десять… Двадцать?
Черт! Кулаки со психа сжимаю. Это не мое дело. Пусть хоть сотня…
Хватаю, таки пакет и словно трусливая беглянка тикаю в гостевую спальню.
Фух! Выдыхаю, закрыв за собой дверь ванной комнаты. Не переживу еще одного визита Темного в это помещение. Щелкаю шпингалет и как можно быстро срываю с себя платье. Встаю под теплые потоки струящейся води и сходу запрокидываю голову. Никогда не чувствовала такой необходимости освежиться… Даже после самой тяжелой операции.
Минут за десять привожу себя в порядок. Шоркаю тело. Мою голову. Спешно вытираюсь. Все в темпе вальса… все максимально быстро.
Вынимаю из огромного пакета всю одежду и удивленно начинаю ее разглядывать.
Легкое платье, джинсы, футболка, два комплекта нижнего белья, причем откровенного и балетки на самом дне — бежевые.
«Он сам это выбирал?» Задаюсь вопросом, натягивая на себя, кристально белое кружево.
Черт… Идеально все… Поражаюсь, рассматривая себя в зеркало.
С небольшим затруднением натягиваю на влажное тело джины и белую футболку. Балетки оставляю нетронутыми, считаю мои сандалии вполне подходят к нынешнему наряду.
— Готова? — раздаётся за дверью вместе со стуком.
Боже! Не перестою удивляться его наглостью… Пара блин… Ну, спасибо, хоть не в голове…
— Почти… — протяжно извлекаю, застегивая молнию на джинсах.
Ну что, Рината! Собирай все свои могучие силы в кулак и начинай думать… думать, как действовать дальше.
Лев, предварительно взяв меня за ручку, ведет непонятно куда. Я же, послушно передвигаю ноги, идя за ним в лифтовый холл. Никогда не интересовалась тем, что находится в этом здании и понятия не имею, есть ли на этажах кафе или рестораны. Данная информация для меня была безразличной, пустой, теперь же она жизненно необходима. Я хочу узнать все подробности как можно быстрее и молю всех богов, чтобы хоть какое-то заведение тут имелось.
Двери лифта спешно открываются и я, соответственно, теряя остатки здравого терпения подрываюсь вперед. Однако, рука Темного останавливает мой порыв. Скользит по моему предплечью вниз, вызвав очередную дозу мурашек. А после он, чувственно скрестив наши пальцы, слегка тянет меня на себя.
«Невозможно…» Глаза закрываю. «Невозможно игнорировать притяжение»
От его тепла и близости по телу как будто проходит разряд тока. Мощный. Силовой. Поражающий.
По его лицу видно, что он еле сдерживается. Мне кажется, он бы сейчас с радостью, припечатал меня к металлической поверхности кабинки и набросился бы зверем. Однако, он старательно сдерживается, что, несомненно, радует.
— Не отходи от меня, — выдыхает властную просьбу и лишь после этого затягивает в лифт.
Глава 25
Лев
Понимаю, что должен выложить все разом. Понимаю, бл… но пока не могу сообразить, с чего начать…
Правда туплю. Что в принципе несвойственно для моего словарного запаса. Лет наверно с пяти, я научился доходчиво и лаконично излагать свои мысли. Сейчас же… И пару предложений связать не могу.
Время зачем-то тяну. Даже заранее еду не стал заказывать, что тоже непривычно. Обычно, поднимаясь в этот ресторан, на моем персональном столе уже все накрыто, а сейчас, я как придурок сижу и пялюсь в меню, будто впервые его вижу.
— Посмотри, тут есть домашняя лапша! — взгляд на Ринату поднимаю, пытаясь разрядить напряженную обстановку. Она же, тоже нервничает, сидит, теребит салфетку пальцами.
— Считаешь это забавным? — бровь изумленно выгибает. — Теперь будешь постоянно ее предлагать? — возмущается недовольно. — Я, в прошлый раз, простояла более шести часов на ногах и просто озвучила, чего бы хотела съесть на тот момент, а ты из этого изюминку извлекаешь…
Ух…
Она не просто нервничает… Она психует.
— Я абсолютно серьезен, — спокойно заявляю. — В этом блюде нет ничего смешного, мало того, я сам хочу его заказать… И буду безгранично
