на школьной работе. Такого учительница никогда не видела у первоклассников.
— Это ведь хорошо, да?
— Кадди сосредоточилась на работе в школе, потому что это был ее способ убежать от других детей. Она отгораживалась от них, читая книги в углу в одиночестве.
— Оу, — мое сердце разбилось.
— Она пришла домой с приглашением на вечеринку в честь Хэллоуина. Мы с Вивьен были вне себя от радости. Наконец-то у нее появились друзья. Она освоилась в новой школе. И мы повели её на вечеринку. Родители устраивали ее у себя дома. В огромном доме. Они арендовали надувные батуты. У них был бассейн. Клоун. Еды на целую армию. Повсюду были люди, дети одеты в свои костюмы. Я разговаривал с несколькими другими папами, просто общался, пока дети гонялись друг за другом. Потом я услышал этот пронзительный крик.
— Кадди.
Он кивнул.
— Я никогда в жизни не бежал так быстро. Я нашел её в окружении группы девочек. У одной из них в кулаке была прядь её волос. Она вырвала клок волос моего ребенка.
Я ахнула.
— Боже мой.
Блеск слез наполнил его глаза. Он перевернул свою руку так, что мы касались ладонями.
— Они смеялись над ней. Она плакала, сидя на коленях, прижимая руку к волосам от боли, а они смеялись над ней.
— О, Каденс, — мне хотелось пробраться в её спальню и обнять ее. — Вот почему она трогает бок своей головы, не так ли?
Он кивнул.
— Каждый раз, когда она это делает, мне хочется кричать.
Я не видела, чтобы Кадди делала это часто, но время от времени она трогала свои волосы. Как будто она прикасалась к старой ране.
Вроде того, как я трогаю своё сердце.
— После этого все вышло наружу, — сказал он. — Она рассказала нам, как другие девочки плохо относились к ней с начала года. Они дразнили её и подшучивали над ней за ее спиной. Они сказали ей, что если она на них донесет, то они солгут, и никто ей не поверит, потому что она бедная, а они богатые.
У меня отвисла челюсть.
— Что?
— Я не знаю, почему они так решили. В этой проклятой школе есть требование к предоставлению информации о своём капитале. Неважно. Но Кадди им поверила. Может быть, потому что я никогда не выставлял свои деньги напоказ. Мы жили в хорошем доме, но он не был показным. Я покупал новый автомобиль каждый год, но это был пикап GMC, а не Ferrari. Это не мой стиль. И никогда не был.
Да, это правда. И это было частью того, почему я восхищался им. Фостер стал невероятно успешным. Он мог бы легко потратить свое состояние, чтобы восполнить то, чего ему не хватало в детстве, но он был не из тех, кто транжирит деньги. Чтоб его, он купил разваливающийся спортзал в Куинси.
Этим он напоминал мне моих родителей. Их богатство было огромным. В основном земля и капиталы, такие как отель. Но они не выставляли его напоказ. И они научили нас экономить деньги.
Что хорошие вещи в жизни не имеют цены.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — он грустно улыбнулся мне. — Школа извинилась. Может быть, они думали, что я стану достоянием гласности и размажу их за то, что они позволили этому случиться. Они перевели её в другой класс. Они присылали домой ежедневные отчеты о том, как у нее дела. Ситуация стала лучше. Но…
— Все равно не очень.
Кадди наверняка сталкивалась с теми другими девочками в коридорах или на перемене.
— Это был первый класс. Что будет, когда эти дети перейдут в среднюю школу? Она бы годами окружена одними и теми же девочками. Я просто… Я не мог просить её терпеть это. Так что смена школы была неизбежна. Потом Арло умер через две недели, и вдруг вместо новой школы в Вегасе…
— Вы посмотрели на Куинси.
— Все изменилось. К лучшему, — он переплел свои пальцы с моими. — Талли, она сегодня села в машину и говорила только о своих друзьях. Как они все будут заниматься баскетболом, когда всё начнется, и как Мэгги спросила, можно ли ей покататься на санках в выходные. Как мама Мэгги собиралась позвонить мне завтра.
В его глазах было столько надежды, столько радости.
Никогда в жизни я не гордилась тем, что живу в Куинси.
Конечно, у нашего города были свои проблемы. У меня было несколько стычек с детьми в школе. Это было неизбежно. Но наша община была сильной. И если Каденс нужно было безопасное место, она нашла бы его здесь.
— Я знаю, что спортзал — это не вечное место. Ей нужен настоящий дом. Поэтому завтра я позвоню риэлтору, другому риэлтору, и начну охоту. Я найду ей место.
— Ты хороший отец, Фостер.
Он поднял плечо.
— В этом году я чаще всего чувствовал себя неудачником. Но, черт возьми, я стараюсь.
Этот человек готов поставить на карту все ради людей, которых он любил. И я была в этом списке.
Фостер осушил остатки вина, затем отставил бокал в сторону, встал и протянул руку.
— Потанцуй со мной.
Я взяла его за руку и позволила ему повести меня в центр кухни, где он заключил меня в свои объятия. Мы сделали целых три оборота, прежде чем его босая нога наступила на мою.
— Прости.
Я засмеялась.
— Всё в порядке.
Он прижал меня ближе, больше раскачиваясь, чем перешагивая.
— Ты уверена, что не против, если мы останемся ненадолго?
— Всё хорошо.
— Мы могли бы заселиться в отель.
— Так будет лучше, — я уткнулась носом в его грудь, втягивая его лесной аромат. — Ребенку нужна комната.
— А что нужно тебе?
Я откинула голову назад, встретившись с его глазами.
— Ты.
Всё, что мне когда-либо было нужно, это он.
Фостер прильнул своими губами к моим для поцелуя. От ленивых движений его талантливого языка у меня ослабли колени, и он подхватил меня на руки, прижал к своей груди и понес наверх, в душ, который мы не приняли в спортзале.
19. ФОСТЕР
— Это всё? — спросил я у своего риэлтора, останавливая пикап перед домом Талии.
— Список невелик.
Невелик? Судя по электронному письму, которое она только что отправила с точно такими же объявлениями, как и за неделю до этого, пополнения практически не было.
— Ага.
— Мне жаль, Фостер. Февраль — тяжелый месяц для объявлений. Но весной ситуация улучшится.
— Это не Ваша вина.
Я не мог винить её в сложившейся ситуации. Она же не могла из воздуха
