— Машину я всегда могу достать.
— Хорошо.
Они вошли в широкий современный вестибюль, и, когда Эйннер повернул к кафе, Мило взял его за локоть и потянул за собой в боковой коридорчик, мимо туалетных комнат.
— Знаешь место получше?
— Я знаю другой выход. Идем.
— Господи, Мило. Ты и впрямь параноик.
Если Мило умел вскрывать только старые машины, то Эйннер справлялся и с современными моделями, поскольку имел в своем распоряжении удивительное устройство — компактный, размером с четвертак, пульт ДУ. Направив его на «Мерседес-С», он нажал красную кнопку и стал ждать, когда устройство переберет возможные кодовые комбинации. Секунд через сорок пискнула и отключилась сигнализация, а потом с негромким щелчком открылась дверь. На то, чтобы завести машину, Эйннеру потребовалось чуть больше минуты, а еще через несколько минут они выехали из города.
— Куда теперь?
— В Париж.
Эйннер встретил известие спокойно.
— Самые опасные — первые два часа, пока не доберемся до Франции. Проблемы могут быть, если владелец заявит о пропаже.
— Так поезжай быстрее.
Эйннер внял совету и добавил газу. Вырвавшись из города, они свернули на шоссе A3, по которому домчались до Висбадена, перескочили на другую трассу и еще через час выбрались на ведущую во Францию широкую и ровную автостраду А6.
— Будешь молчать или расскажешь? — спросил Эйннер.
Глядя в окно, Мило видел знакомый придорожный пейзаж — почти никакой разницы, например, с северной частью штата Нью-Йорк.
— Хочу поговорить с Дианой Морель, она же Рене Бернье.
— С той писательницей-социалисткой?
— С ней самой.
— И чего ты от нее ждешь?
— Ясности. Мы взялись за Энджелу только из-за китайского полковника.
Эйннер помолчал, но продолжения не последовало.
— И? — не выдержал он.
— И что?
— Хочу знать, тебе действительно нужна моя помощь? Нет, правда, Мило. Думаешь, люди будут принимать все на веру. — Не дождавшись от спутника реакции, он спросил: — Знаешь, почему я хорош в своем деле?
— Потому что красавчик?
— Потому что я стараюсь как можно меньше думать. Не притворяюсь, будто разбираюсь в чем-то или понимаю что-то. Мне достаточно того, что говорит Том. Когда Том на линии, он для меня Бог. Но ты, друг мой, ты не Том.
Он был прав, и Мило изложил ему урезанную версию последних событий, включая визит во Флориду Джанет Симмонс и секретное распоряжение Грейнджера выйти на контакт с ним.
— Здесь, в Европе, все началось, по сути, с полковника и Рене Бернье. Вот почему, прежде чем решать, что делать дальше, нужно четко расставить факты.
— Пусть так, — согласился Эйннер. — А что потом, когда Диана тебя просветит?
— Там будет видно.
Хотя Том Грейнджер и приказал Эйннеру помочь коллеге, Мило знал: приказ действует до того момента, пока не поступит новый. Если утром Туристу позвонят и скажут убить его пассажира, он сделает это, не моргнув глазом. Впрочем, пока Эйннера, похоже, устраивала сложившаяся ситуация.
Хозяин «мерседеса» установил на панели адаптер для плеера, и, когда Мило, порывшись в рюкзаке, подключил свой айпод, салон заполнил голос Франс Галль.
— Что это? — с оттенком раздражения полюбопытствовал Эйннер.
— Лучшая в мире музыка.
В половине пятого пересекли практически не существующую границу. Из трех повстречавшихся до этого полицейских машин ни одна интереса к ним не проявила. Ползущее вниз по ветровому стеклу солнце время от времени пряталось за серые, размытые кляксы облаков, появлявшиеся все чаще по мере приближения к Парижу.
— Машину оставим у себя до завтра, — сказал Эйннер. — Найдем какое-нибудь «рено». Стараюсь протестировать все главные европейские бренды, пока себе ничего не купил.
— Том не позволяет? Придется ведь проходить регистрацию?
Эйннер пожал плечами, словно желая сказать, что такого рода проблемы могут волновать лишь зеленых новичков.
— У меня есть легенда на черный день. Кое-какие покупки в ней лишними не будут.
Мило подумал, что выстраивал свою несколько лет.
— Квартира?
— Есть кое-что. На юге.
Наверное, так делают все Туристы, решил он. По крайней мере, те, что попредусмотрительней.
— Что за дело у тебя было во Франкфурте? Подрядился учить манерам банкиров?
Эйннер пожевал шелушащуюся нижнюю губу, решая, очевидно, какую степень откровенности можно позволить.
— Банковское дело — занятие грязное. Но задание было достаточно простое. Получить ответы, а потом избавиться от улик.
— И как, успешно?
— У меня по-другому не бывает.
— Я и не сомневаюсь.
— Не веришь!
Немного помолчав, Мило сказал:
— Успех и неудача раздаются Туристам равной мерой. И означают всегда одно и то же — завершение работы.
— Господи, уж не цитируешь ли ты книгу?
— Тебе бы не помешало ее почитать. Тогда и жизнь воспринимается легче.
Эйннер нахмурился, что дало Мило повод для тайного удовлетворения. Он еще помнил те, не столь давние, времена, когда сумасшедший, рваный, не совпадающий с биологическим ритм жизни бросал из одной крайности в другую — от желания покончить с собой к ощущению собственной непогрешимости и неуязвимости. Последнее явно проступало в словах и поведении Эйннера, а чрезмерная самоуверенность для Туриста — прямой путь к скорой смерти. Если для того, чтобы заставить его услышать предостережение, нужно солгать, что ж, так тому и быть.
— Где ты ее нашел? — поинтересовался Эйннер, напряженно всматриваясь в темнеющую дорогу.
— В Болонье. — Для пущей убедительности Мило хмыкнул и качнул головой. — Не поверишь, в книжной лавке.
— Шутишь.
— Пыльное такое заведение, со стеллажами до потолка.
— И как ты туда добрался?
— Шел по ключам, не хочу утомлять тебя деталями, но последняя подсказка попалась мне в одной испанской мечети. Была спрятана под корешком переплета Корана. Представляешь?
— Ну и ну. И что это была за подсказка?
— Адрес книжной лавки и указание, на каком стеллаже искать. Понятно, что держали ее на верхней, чтобы посторонний случайно не прихватил.
— Она большая?
Мило покачал головой.
— Не больше брошюры.
— И сколько времени у тебя на это ушло?
— Чтобы найти книгу?
