дёрнулась к нему и буквально в последнюю секунду успела поймать его голову до того, как бы он ударился ею.
Слёзы нескончаемым потоком хлынули из глаз. Я прижимаю его к себе и качаю, словно баюкая.
— Пожалуйста, нет, только не ты… Не бросай меня…
Наклоняюсь и прижимаюсь своими губами к его. Бездна отчаяния поглотила меня. Я не сдерживаю громкие крики. Сила злым потоком бурлит внутри меня, требуя выпустить её на волю.
— Иерихон, вернись ко мне, слышишь! Мне никто не нужен, кроме тебя, — слова с громким всхлипом срываются с губ, а я ощущаю эффект дежавю, словно это уже происходило, и я снова теряю его. — О великая покровительница, за что ты приготовила для него такую участь? Я не оставлю его, слышишь? Я пойду за ним!
Сердце превратилось в сплошной кусок льда, который с каждым ударом всё сильнее раздирает мои внутренности.
— Это всё ты виновата!
Словно сквозь толщу воды до меня доносится ненавистный голос.
— Это ты должна была быть на его месте! — громко крикнула Гелия. — Когда же ты уже сдохнешь!
Поднимаю взгляд, и, хоть внутри, меня буквально ломает от боли, но злость вспыхивает ярким пламенем. Аккуратно укладываю его на пол и в считаные секунды оказываюсь возле неё. Руки сжимаются в кулаки, и я наношу первый удар, за ним второй, третий… Она даже не успевает среагировать. А я больше не сдерживаю себя и бью без остановки, пока сама не ощущаю саднящую боль в руках. Они горят, но это приносит мимолётное облегчение.
— Настало твоё время отправиться за грань. Тебя там заждались.
Я не узнала свой голос. Столько в нём было ненависти и злости, что я решила больше ничего не говорить, а дать волю той, что уже давно металась внутри. Заклинание «живая смерть» моментально вспыхнуло перед глазами. Дед миллион раз повторял, что это одно из самых страшных заклинаний в арсенале некроманта. И плетение до этого момента у меня никогда не получалось. А сейчас оно творилось словно без моего участия. Пусть она сгниёт заживо. Пусть к ней вернётся всё то зло, что она причинила другим людям.
Гелия стояла напротив меня. Её губа разбита, а из носа течёт тонкая струйка крови. Она ничего не смогла сделать, лишь предпринимала жалкие попытки защитить себя, закрываясь руками. Словно рыба, выброшенная на берег, лишь открывает и закрывает рот. А потом, видимо, что-то, почуяв, начинает пятиться назад, к выходу. И в тот миг, когда я была готова применить получившееся у меня заклинание, передо мной возник призрак.
— Аделаида, остановись!
Плетение рассыпалось, и я приготовилась развеять того, кто мне помешал.
— Внучка, да очнись же ты!
Отрицательно качаю головой, пытаясь понять, что происходит.
— Аделаида, пожалуйста, приди в себя, — дед завис напротив меня. — Не делай этого, ты же не такая.
— Она убила его, — хриплю я.
— Так используй свою силу по-другому. Иди за ним, пока ещё не поздно.
И только я собираюсь призвать грань, запястье обжигает резкая боль. Смотрю на него и вижу, как цветок мака пылает яркими красками.
— Это же…
— Как я и говорил — великая честь и в то же время предвестник беды… — произносит дед, а вокруг всё резко темнеет.
Остались только я и лежащий на полу Иерихон.
— Вынь кинжал из его груди, дитя моё.
Беру рукоять и медленно вынимаю его. Я ожидала, что сейчас польётся кровь, но ничего подобного не произошло.
— Ты смешная, — из темноты вышла Смерть в своём красивом чёрном шелковом платье. — Какая кровь может быть там, где нет ничего живого.
Перевожу взгляд и вижу, что тело куда-то исчезло.
— Моя покровительница, — упала перед ней на колени. — Зачем ты забрала его у меня?
— Если бы я хотела его забрать, не оставляла бы тебе искру, — она хмуро посмотрела в мою сторону. — И потом, я благословила вас на долгую жизнь, Аделаида. Ты сама себя загнала в эту ловушку, хоть я тебя и предупреждала.
— Я… — хотела ответить, но по факту, мне нечего было ей сказать.
— Иерихон проявил настоящую силу и мужество, спасая тебя. И он, как никто другой, заслуживает право на счастливую жизнь, так же как и ты, — она обошла меня и встала за моей спиной. — Встречай его.
Я посмотрела вперёд, но ничего не увидела. А потом, постепенно во тьме стал появляться неясный силуэт.
— Иерихон! — вскрикнула я, поднимаясь с колен и бросаясь ему навстречу.
Сначала моя рука прошла сквозь него, отчего я непроизвольно вздрогнула. А потом, прямо на моих глазах он становился плотнее, краски обретали яркость и вот меня прижимают к себе сильные и такие родные руки.
— Моя Аделаида…
— Зачем ты это сделал? — я посмотрела на него, а из глаз вновь потекли слёзы.
— И я бы сделал это снова. Я люблю тебя, моя тёмная леди. Главное, чтобы ты жила и была счастлива! — ответил он, вытирая мои слёзы.
— Какое может быть счастье без тебя?
Он вдруг поднял меня на руки и закружил. Моя радость вырвалась наружу искренним смехом.
— Ну, хватит мне тут. Скоро от вашей любви весь загробный мир зацветёт, — сказала подошедшая Смерть. — Идите же, вас уже ждёт новая жизнь.
Она загадочно улыбнулась и растворилась в темноте. А мы с Иерихоном вновь оказались в той комнате.
— Ты смотри-ка, живой, — первым к нам подлетел дед. — А я вам говорил! Говорил!
Вскоре нас окружили все присутствующие, а Иерихон опустил меня на пол.
— Герцог, если бы не ваша карта и помощь маркизы Маранту, мы бы очень долго бродили по катакомбам, — качает головой Эрнест. — Когда уважаемый Хеймерик спешно прилетел к нам, незамедлительно стали искать самую короткую дорогу. Нам…
— Можно, вы нам всё-всё расскажете, но потом? — говорю я.
— Разумеется, — отвечает майор и даёт команду всем расступиться. — Единственное, что вам сейчас стоит знать: фаворитка короля в данный момент в руках дознавателей.
Не сдерживаю довольной улыбки, зная их методы работы.
— Пойдём, — шепчет мне мой муж, обнимая меня.
Теснее прижимаюсь к нему, и мы покидаем подвал вместе с дедом, который показывает нам дорогу. Я благодарна всем, что никто не стал нас задерживать, поскольку порядком устала и мечтаю только об одном: раствориться в его объятиях.
— Ну ладно, я тоже вас оставлю. А то там маркиза скучает одна… — говорит он, когда мы заходим в жилую часть дворца.
Благодарно киваю деду, и мы, наконец, оказываемся одни в наших покоях. Я хочу пройти в комнату, но Иерихон разворачивается и прижимает меня к двери.
— Больше я тебя никогда не оставлю, путеводный свет души моей.
