поганый рот! — прошипела я сквозь зубы. Откуда только смелости набралась отвечать таким тоном этому перекошенному гневом бугаю, не знаю. Но внутри все кипело. Бурлило. Кровь пульсировала в висках, а перед глазами была красная кровавая пелена.
Дождь уже разошелся не на шутку и молотил по крышам машин и домов. Ветер обдувал, собирая мурашки на голой коже рук.
Я стояла и упрямо бодалась взглядами с этим мужиком, наивно верящим, что я поверю в его сказки.
— Мои родители вместе со школы, они счастливы и любят друг друга! — рыкнула я. — Я дочь своего отца, ясно? Я Романова. Я родилась в этой семье и выросла в этой семье!
— Смотрю, Анжелка тебе хорошо промыла мозги, Златка. И так ничего и не рассказала, да? — искажает и без того неприятное лицо звериный оскал. — Ну, так ты поинтересуйся у своей матери, кто такой Олег Мартынцев! — наступает на меня бугай, заставляя пятиться из-под крыльца прямо под дождь. — Спроси, в каком городе ты родилась и кто твой настоящий отец? Кто забирал тебя из роддома номер пять тридцать первого августа тысяча девятьсот девяносто девятого года! И кто подарил тебе твою первую мягкую игрушку, синего длинноухого зайца с розовым носом.
— Ч-ч-что…
Сердце долбанулось о ребра и замерло.
Заяц. Страшный. Потрепанный. Но такой любимый. Он жил у меня в спальне с самого детства, и откуда взялся у меня, я не имела ни малейшего понятия. О нем знали только мама и папа. Что это любимая игрушка их ребенка. Только они. Вдвоем. Но никак не левый дядька в черной косухе и с мордой бандюгана.
— Откуда…
Глава 27. Злата и Тимур
Злата
Как я добралась до дома — не помню.
Как не запнулась на своих ватных от страха и потрясения ногах — загадка.
Как умудрилась не пробороздить носом мокрую брусчатку — не знаю.
А еще как сердце не разорвалось от всего услышанного — не пойму.
Я промокла напрочь. Мои руки тряслись, а губы наверняка посинели.
Я открывала ворота и заходила на участок нашего дома, когда дождь уже не просто шел, он лил! Как из ведра. Тарабанил по крышам и асфальту, стучал по листьям деревьев и моим нервам. Шелестел, создавая монотонный тихий шум, на фоне которого мои мысли в голове казались оглушительно громкими.
Я была в шоке. Я была на панике. Я была… в прострации. Но что самое удивительное — слез не было.
Я просто не знала, чему или кому верить!
Я вернулась в дом и свалила на комод несчастные кексы. А потом, не разуваясь, ринулась на второй этаж в свою комнату. В поисках того самого проклятого зайца, который в данный момент почти разрушил весь мой мир.
Сердце болело.
А еще кричало от дурного предчувствия.
Я гнала от себя прочь все то, что этот бугай-Олег мне наговорил. Никак не могла поверить, что родители стали бы мне врать! Что они скрыли бы такое! Да и зачем? И что? И как?
Господи!
Вопросов было столько… но я не могла при всем своем желании найти ответ на один единственный, волнующий меня. Самый важный. Как тот мужик мог узнать про мою игрушку? Хранящегося у меня с самых пеленок синего нелепого зайца?
Как?
Только если он и правда не врал. Если он действительно…
Нет. Нет, Злата, быть такого не может!
Сколько раз я слышала от родителей историю их знакомства. Школа, общая парта, юношеские проблемы. Сколько раз мама рассказывала о том, как папа сделал ей предложение: романтично, встав на одно колено, буквально мир готов был бросить к ее ногам! А те истории, как они начинали жить вместе? Проблемы в бизнесе, становление, поднятие фирмы, папа не раз говорил, что если бы не его Анжела, которая стала поддержкой и опорой, то он не достиг бы и сотой доли того, что имеет. Как же все это? Тысячи историй, которые я знаю чуть ли не наизусть. Не может все это быть ложью!
И, тем не менее, в груди разрасталась дыра.
Когда я оказалась в спальне, мне много времени не понадобилось, чтобы найти «виновника» моих сомнений. Зайца.
Вот он. Все такой же. Потрепанный, застиранный, немного блеклый, но такой любимый, сидит на верхней дальней полке в гардеробной, с улыбкой взирая на разбитую меня.
Сколько уже генеральных уборок перетерпела моя спальня, но этого ушастого у меня никогда рука не поднималась выкинуть. Я не знаю, почему!
Хватаю игрушку, рассматривая, будто он может дать какие-то ответы. Будто эта плюшевая мелочь может прояснить ситуацию. Но, конечно же, нет!
Меня колотит от холода. Мокрое платье неприятно липнет к телу, а с волос ручьями вода. Зуб на зуб не попадает, отбивая чечетку. Холод пробирает как снаружи, так и изнутри.
Ужасно хотелось заныть. Упасть на пол и начать рыдать. Но я не могу! Я не верю! Быть того не может, чтобы мой папа, мой любимый папуля мне врал! Я же его солнышко! Я же его ясноглазая Златуня! Я же… я же Золотарева!
Все.
Вот теперь меня прорвало. Я всхлипнула и торопливо прикрыла рот ладошкой, кусая губы, чтобы переключить нарастающую, как снежный ком, душевную боль на физическую. Слезы градом катились по щекам, а я из последних сил держалась, чтобы не скатиться в позорную истерику.
Это просто больной на голову безумец, вот и все!
И сейчас я пойду к своим маме и папе и все расскажу. Мы вместе посмеемся и сядем пить чай с клубничными кексами, а не вот это вот все! Мы семья. И я не позволю никаким лгунам проникнуть в нее и разрушить. Я не буду молчать, а все расскажу.
Я уверена, я готова поставить на кон все, что угодно! Я знаю, что они не стали бы мне врать. Это все просто происки недоброжелателей, козни папиных конкурентов или зависть мерзких людишек, у которых своя жизнь не сложилась и все их цель в том, чтобы разрушить ее другим! Исключительно тщательно изученная информация, собранная по крупицам и не более того. Да!
Дура. Дура Злата!
Пока я летела из спальни до кухни, мысленно ругала себя за глупость. Стирала с щек мокрые соленые дорожки и держалась из последних сил, чтобы снова не начать рыдать. Прижимала к себе этого дурацкого зайца и всхлипывала, пытаясь унять дрожь во всем теле.
На мне все еще промокшей тряпкой висел белый сарафан, и меня знобило, но единственным моим желанием осталось
