Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Отраженный в стекле, нематериальный силуэт Триумфальной арки величественно блистал в лучах восходящего солнца.
«Во имя Аллаха милостивого, милосердного» – слова, сплотившие разные племена в могучий этнос, спокойно и громко прозвучали по другую сторону этого красивого фантома.
В просторной комнате, лишенной всякой мебели, на полу, в смиренной позе, на коленях стояли двое юношей в белых рубахах. Их лица были обращены к молитвенной нише – михрабу, на поверхности которой затейливой арабской вязью было выведено: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его».
– Хвала Аллаху, Господу миров, милостивому, милосердному, царю в день суда! – слова Корана вольготно разносились по просторному помещению, пронизанному яркими лучами солнца. – Тебе мы поклоняемся и тебя просим помочь! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых ты облагодетельствовал, не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших, – юноши вновь опустили головы в низком поклоне.
Затем они одновременно, как по команде, вновь выпрямились.
– Я, Мухаммад, сын Абдульхайра, клянусь, – продолжая стоять на коленях, твердо произнес один из юношей.
– Я, Абу, сын Абдульхайра, клянусь, – как эхо, вторил ему второй.
– До последнего дыхания быть преданным правому делу джихада, – заговорили они разом, – уничтожать неверных на священной земле Аллаха. И если для этого понадобится моя жизнь, я без колебаний отдам ее во славу Аллаха всемогущего. Если же я пожалею неверных, если я струшу, пусть Аллах покарает меня. Если я отступлюсь от джихада, пусть мне будет пристанищем ад, – взгляд двух пар темных глаз упирается в стену михраба, словно пытаясь разглядеть за ней находящийся в тысячах километров, покрытый шелковым покрывалом, усеянным шестиугольными звездами, священный черный камень Кааба – внеземной камень, метеорит, ставший главным символом мусульманства, его святыней.
И вновь два гибких юношеских тела одновременно низко склоняются к полу.
Проходит минута, другая – слова клятвы проникают все глубже и глубже в юношеские мозги, впечатывая в подсознание жесткую программу – своей смертью уничтожить как можно больше неверных и, став великомучеником, шахидом, в сопровождении двух ангелов предстать перед Аллахом. Ведь умереть шахидом совсем не страшно. Недаром же в Коране сказано: «Относитесь к тем, кто умер во имя Аллаха, не как к мертвым, а как к живым, любимым Аллахом». А тех, кого любит, Аллах вознаграждает достойно – с первого момента пролития крови шахид не чувствует боли, ему прощаются все грехи. Он не будет чувствовать мук могилы и ужасов Судного дня, он получит в жены семьдесят черноглазых девушек и может поручиться за семьдесят членов своей семьи за их место в раю. Нет, умереть шахидом не страшно, умереть шахидом почетно. Это мечта каждого истинного мусульманина.
Наконец юноши поднимают головы и встают.
– Наблюдая за вами, я белой завистью позавидовал Аллаху, у которого в его садах скоро будут наслаждаться жизнью два таких прекрасных юноши, – к принявшим клятву шахида подошел старик, также одетый в белоснежные одежды.
– Дядя Наджи, учитель, Аллах будет доволен нами, а значит, и ты потом сможешь лицезреть его райские сады.
– Я в этом и не сомневаюсь, мои мальчики. А теперь я скажу вам очень приятную для вас новость. – С лица старика мгновенно слетела улыбка, около носа и губ еще глубже запали морщины. – Вам выпала великая честь – нанести такой удар, от которого мир неверных уже не сможет оправиться. И этот удар вы нанесете по самой главной стране неверных, по стране, ставшей главным пристанищем евреев – людей, посмевших себя называть богоизбранным народом, да покарает Аллах этих нечестивцев. Помните слова Корана: «Не берите иудеев и христиан друзьями: они – друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них». Вы нанесете удар по Соединенным Штатам Америки. Абу и Мухаммад, вам понятно, какая выпала вам честь?
– Да, наш учитель, – выражение молодых лиц было спокойным и торжественным.
– Вот и хорошо, – лицо старика смягчилось, на нем вновь заиграла мягкая, отеческая улыбка. – А теперь давайте помолимся за успех нашего дела.
И уже трое тел в белых одеждах смиренно замерли на коленях:
– Во имя Аллаха милостивого, милосердного…
Шестьдесят километров от Киева.
Объект «Ясный» Службы безопасности Украины.
08.20 по местному времени.
Красивая молодая женщина с черными длинными волосами, улыбаясь, протягивает ему руки. И он, смеясь от переполняющего его счастья, босоногий, устремляется к ней по ярко-зеленой траве. Вот уже смеющаяся женщина почти рядом, он протягивает руки к ней и неожиданно узнает ее:
– Мама!? Ведь ты же… умерла во время родов…
Женщина, беря его руку своей теплой ладошкой, радостно говорит:
– По-моему, мы проснулись!
Теплое прикосновение чьей-то руки словно выключает красочный сон. Зеленая трава, голубое небо мгновенно исчезают. Но молодая женщина, словно не созданная причудливой работой подсознания, остается.
– Фекла?!
– Точно проснулись! Ну, здравствуй, Борис.
– Фекла, как ты тут оказалась?
– Что значит оказалась? Я тут, можно сказать, и днюю и ночую. С тех пор, как узнала о твоем богатырском сне. Утром завтракаю дома, более-менее привожу себя в порядок и сюда.
– Просто более, без менее, – Борис улыбнулся, глядя на красивое лицо девушки, слегка тронутое косметикой.
– Юмор – первый признак выздоровления.
– А я вроде и не болел… Постой, ты сказала – днюю и ночую. Я что…
– Сегодня третье сентября. Ты проспал более полутора суток.
– Ни фига себе!
– Ты просто, Боря, очень устал, очень, – на парня смотрели темные ласковые глаза.
«Как на маминой фотографии», – мужчина неожиданно вспомнил фотографию, стоявшую на отцовском столе. Там мать, умершая во время родов Бориса, стояла, опершись о ствол какого-то огромного дерева. Красивая, молодая женщина с длинными черными волосами в белом платье на фоне темного, в морщинистой коре дерева. Там у мамы были такие же темные ласковые глаза. Это была любимая фотография Бориса. И отца, по-видимому, тоже, раз именно эта фотография стояла у него на столе.
«Отец… – жестокая реальность наконец-то пробилась в отдохнувший мозг. – Мой отец заболел СВС, – Борис скрипнул зубами, пытаясь даже мысленно не расшифровывать это страшное сочетание букв: СВС – синдром внезапного… сумасшествия. – Мой отец…»
– Ты как белка в колесе – все время куда-то бежишь, – между тем донеслось до него.
«Белка в колесе… Отец…», – ассоциативный ряд мыслеобразов замкнулся, и необходимый электрический импульс мгновенно ударил в нужную ячейку памяти.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
