Помотавшись по городу, они выехали из него уже ближе к вечеру, начинало темнеть. Шоссе было пустынным. Вместе с ними в едином потоке неслось несколько десятков машин, и это создавало впечатление спокойствия. Корсаков, видимо, упустил момент, когда за ними увязались два джипа. Сначала они почти незаметно влились в этот поток, потом начали свой маневр. На дороге оставалось все так же много машин, но все двигались, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Один из джипов спокойно и уверенно обошел их. Именно обошел, а не обогнал. Второй прижался сзади — сбоку. Возможностей маневрировать у них не было. Саша оглянулась по сторонам и, кажется, побледнела.
— Ну что? — вступил Корсаков. — Давай-ка поменяемся местами. А то все ты за рулем, да ты, а я что же? Эксплуатация женщины получается. Кстати, машина-то этого верзилы?
— Машина? Верзилы? Какого верзилы? Ах, Леши! Ну, ты не прав, он — очень умный парень, он — начальник нашей службы безопасности. А машина — моя. Это вроде как хозяйственная. На ней удобно ездить в супермаркет, запасаться на неделю.
Саша, пока они менялись местами, говорила не переставая, и Игорь понял, что она невероятно напугана. Наверное, никогда в жизни она так не пугалась. Неподвижность их машины преследователи расценили как капитуляцию. Они вышли и рассыпались вокруг. «Ну, в конце концов, — подумал Корсаков, — я же их не заставлял это делать». Усевшись на водительское место, осмотрелся и, повернув ключ зажигания, рванул с места в полном смысле этого слова, наехав на окружавших.
— Ой, совсем забыл сказать: пристегнись, — попросил он Сашу.
Его маневр был неожиданным и для нее, и для тех, кто стоял вокруг их машины. Наверное, он здорово их удивил и ударил, потому что в погоню они двинулись не сразу. Не сразу, но двинулись. Все вместе они долго ехали по шоссе, потом Корсаков свернул на проселок, где возможность маневрировать и обгонять у преследователей была здорово ограничена. Потом он свернул и с проселка и двигался по какому-то полю в направлении леса. Корсаков, несмотря на все сложности этой новой трассы, успевал оглядываться по сторонам.
— Сейчас, как въедем в лес, выскакивай и беги за мной, поняла?
Саша только кивнула. И тем его еще сильнее очаровала. Он всегда любил женщин, которые умеют не спорить тогда, когда нужно не спорить, а слушать.
Бежать в ночном лесу — занятие не для всех. Какое небо спасало их, неизвестно, но их преследователи падали несколько раз. Это было слышно. Вообще, оказывается, в ночном лесу очень интересная акустика. Наконец Корсаков понял, что у Саши силы на исходе. Да, честно говоря, и ему бежать со спортивной сумкой было несподручно. Увидев, точнее, наверное, угадав какую-то конструкцию из сваленных деревьев, он потащил Сашу туда. Они рухнули на землю, и почти сразу же наступила тишина: преследователи тоже остановились. К сожалению, они были осторожными людьми. Присмотревшись, Корсаков увидел, что они лежат у входа в какую-то землянку.
— Ну-ка, лезь туда, — толкнул он Сашу к входу.
— Нет, вдруг там мыши, — отпрянула она.
Да, действительно, как-то он этого не предусмотрел.
Правда, во время разговора, Корсаков открыл сумку и достал стволы. Саша, увидев их, казалось, испугалась еще больше. Тем проще было теперь загнать ее в землянку. Уловив первое движение где-то в стороне, он выстрелил. В ответ раздалась стрельба с нескольких направлений, и продолжалось это минут пять. И Корсаков, и противники стреляли не спеша, видимо присматриваясь и оценивая обстановку. Первым прекратил стрельбу он. С той стороны тоже не стреляли. Так, молча, они провели еще минуту-другую. Потом Корсаков услышал голос. Кстати, он совсем не удивился. Оказывается, к чему-то такому он был готов. Это был голос Феди Багоркина:
— Игорь, ты ведь взял стволы в Смоленске? Значит, патронов у тебя больше нет.
Говорил он тоном человека, который знает самую настоящую правду, но выходить из укрытия не спешил. Видимо, все-таки побаивался, что у Корсакова есть еще патрон-другой для него. К сожалению, патронов не было. Игорь вдруг подумал, что о его появлении в Москве после долгой паузы знал только Багоркин, с которым он разговаривал, значит, главный редактор и стоит за всей этой историей с погонями? Да нет, сам себе сказал Корсаков, Багоркин слабоват для таких дел. Он, скорее, был назначен во всем происходящем наблюдателем, а сейчас, после стольких промахов, попал в немилость и решил делом заслужить прощение. Так это было или не так, но молчать Багоркин не хотел. Он чувствовал себя хозяином положения и сказал громким голосом:
— Ну хватит, старик, не зли меня. Давай поговорим. В конце концов, ты действовал по моему заданию, верно? Платил тебе тоже я, так? Значит, у тебя от меня не должно быть секретов, согласен?
Уверенности в его голосе было все больше и больше. «Видимо, сейчас он скомандует кому-то из своих «пацанов» выйти из укрытия и идти ко мне», — подумал Корсаков и угадал.
Багоркин крикнул:
— Ну ладно, делаю последнее предложение о мирном разговоре!
Голос его стал уже совсем уверенным. Сейчас он поставит условие: или — или. И его ребята двинутся в их сторону, понял Корсаков. И в этот момент на его руку легла нежная женская ладонь. Сашина ладонь. Как бы он хотел, чтобы она сделала это, но не сейчас. Она могла это сделать раньше, могла бы — позже. Но только не сейчас. Трудно идти к неприятному будущему, помня такое прикосновение. Но Саша была настойчива. Не сразу Корсаков понял, что она нежно выталкивает его из укрытия.
— До трех я считать не буду, — предупредил Багоркин.
Саша подтолкнула его и указала пальцем в сторону, откуда шел голос.
— Чего ты хочешь? — спросил Корсаков и, увидев одобрительный кивок, крикнул: — Ну давай, поговорим, если уж ты так хочешь!
— Другое дело, — обрадовался Федя. — Да что же мы так-то будем разговаривать? Выходите. Ты же понимаешь, что вариантов у вас нет. Ну хочешь, я встану первым?
— Хочу.
Багоркин поднялся. Пришлось подняться и Корсакову.
По сторонам выросли еще три фигуры. Значит, их четверо.
— Ну, а подруга твоя где? — В голосе Багоркина слышна была усмешка. — Описалась от страха? Ладно, ее дело. Нас она
