Книга Ходок - Василий Седой

решился на этот своего рода подвиг. Кто ставил сеть без лодки в ледяной воде, тот меня поймёт. Правда, перегораживать протоку, как планировал изначально, я не стал. Рассудил, что большого улова мне не надо, поэтому сеть воткнул вдоль берега в неширокой заводи, под притопленные заросли кустарника.

Ещё когда я шёл вдоль этого притполенного кустарника, выкидывая сетку из мешка, я уже чувствовал позади себя биение угодившей в путанку рыбы. А когда закончил с установкой и вылез на берег, даже одеваться не стал, а сразу полез обратно в воду снимать сеть. Потому что ветка, к которой я привязал конец сети, дёргалась, как припадочная, а поплавки сети все как один скрылись под водой. Рыбы мне нужно было немного, так что я тут же решил закругляться с рыбалкой. Попалось что-то, да и ладно.

Погорячился я всё-таки, поставив сеть. Обратно в мешок вместе с попавшейся рыбой с трудом уложил половину снасти, так что пришлось резать сеть на две части. Не было там, где я установил сеть, возможности просто вытащить её на берег вместе с уловом, поэтому и пришлосьеё резать. В принципе ничего страшного не случилось. Была одна сеть длиной восемьдесят метров, стало две по сорок. Рыбы я наловил столько, что аж ошалел и обрадовался, но скорее даже растерялся. Пять полуметровых сазанов от пяти до семи килограммов каждый, практически два мешка отборного полукилограммового карася и две трёхкилограммовых щуки, вот такой у меня был улов. Это при том, что сеть по сути и не стояла вовсе, только несколько минут — это даже не смешно.

Что делать с этим уловом, при том, что мне с лихвой хватило бы одного сазана, я решил не сразу. Честно сказать, было большое желание просто выпустить эту рыбу на волю и не париться. Но жаба задавила. Вот я и решил заняться её переработкой, благо соли у меня полно. Коптить буду, потому как вялить карасей и сазанов — не очень хорошая идея. Есть, конечно, люди, которые любят именно такую рыбу вяленой, но я не из них.

Пришлось кипятить воду и делать тузлук, чтобы сэкономить соль. Потом я выкопал яму, выстлал её одним куском полиэтилена и заложил туда на засолку рыбу. После этого я занялся устройством будущей коптильни, которую решил поставить на склоне обрыва.

Короче, время до возвращения Савелия Дмитриевича я провёл с пользой. Когда он появился в сопровождении трёх суровых даже на вид товарищей, я как раз доставал для пробы пару копчёных рыбешек. Надо ли говорить, что попробовать захотели все, тем более что до этого они хорошо потрудились на вёслах, выгребая против течения.

Если спутники Савелия Дмитриевича выпили по стопке самогончика и, закусив рыбкой, ушли заниматься трофеями, то сам он остался, чтобы поговорить и продолжить дегустацию, очень уж ему пришёлся по душе мой самогон. Да и, как могло быть иначе, если напиток делался с душой — двойной перегонки и очищенный угольком. Вот во время застолья и пожаловался Савелий Дмитриевич на бабское племя, совсем не радостно встретившее его с ранеными пацанами в селении. Нет, так-то женщины, по его словам, у казаков понимающие, но вот ему не повезло. Пришлось выслушать о себе немало нового, что ему, понятно, не понравилось. Поэтому и ворчал.

Хорошо сидели, и тут Савелий Дмитриевич, как-то остро посмотрел мне в глаза и спросил:

— Так, кто же ты всё-таки такой, Александр Александрович?

Чуть рыбью кость не проглотил от такого захода. Очень уж неожиданным оказался этот ожидаемый вопрос.

Честно сказать, думал, что он задаст подобный вопрос, но как на него отвечать, так до конца и не решил. Да и что бы я ни сказал, все равно это прозвучит неправдоподобно. Поэтому я в свою очередь уставился на казака и ответил туманно:

— Понимаешь, Савелий Дмитриевич, очень мне трудно ответить на этот вопрос так, чтобы ты не принял меня за сумасшедшего. Поэтому скажу вот что. Давай будем считать меня иностранцем, у которого нет никаких документов, подтверждающих это, и который сам не знает, как он оказался посреди тайги. Одно могу сказать точно: зла от меня не жди. Выберусь к людям, осмотрюсь, да и уеду куда-нибудь подальше. Не будет у вас со мной проблем.

Казак выслушал мой ответ очень внимательно, не перебивал. Немного подумал и сказал:

— Кого другого расспросили бы иначе. Граница у нас тут, места неспокойные. Тебе я жизнь должен, поэтому в душу лезть не буду. Да и помогу, чем смогу, например, теми же документами, без них у нас нельзя. Другое спрошу. Что за оружие у тебя? Никогда с подобным не сталкивался, да и не слышал тоже.

Я выдохнул с облегчением. Главный вопрос он спустил на тормозах, а остальное я как-нибудь разрулю. Наверное.

Об оружии говорили до самой темноты. Даже когда спутники Савелия Дмитриевича вернулись, тема разговора не поменялась, наоборот, они очень даже активно включились, обсуждая достоинства и недостатки моего оружия. А показать мне было что. Про снайперский карабин я уже говорил, но ведь помимо него у меня есть ещё два автомата Калашникова, пулемет Дегтярева, пистолет Кольт 1911А1. Вообще было о чем поговорить, и казаки с нескрываемой завистью смотрели на это оружие.

Честно сказать, была мысль, что прикопают меня здесь по-тихому ради богатых трофеев, но нет. Проснулся на следующий день в полном здравии.

С самого раннего утра дела закрутились со страшной силой. К моему острову причалили ещё четыре лодки, высланные казаками для перевозки трофеев, которых в лагере хунхузов было немало. Конечно, часть отправят по берегу реки вместе с захваченными лошадьми, но остальное решили перевезти водой. Савелий Дмитриевич ушёл с новоприбывшими людьми всё организовывать, но и про меня не забыл. Трех своих спутников оставил мне для помощи в изготовлении плота, чтобы я мог переправить в селение автомобиль, и организации мини-дороги, чтобы можно было перегнать грузовик к берегу реки.

Работы затянулись на целых три дня, и за это время я успел не только познакомиться с казаками, но и немного узнать о их жизни в этих краях. Казаков звали Степан, Сергей и Игнат. Все они оказались братьями, которые переселились на эти земли только год назад из-под Оренбурга и пока ещё обживались.

Селение, в которое мы поплывем, называется Ивановка из-за двух Иванов, которые когда-то жили там хуторами.

По их словам, хунхузы в эти края обычно не забредают. Безобразничают обычно выше по течению за Хабаровском, а сюда не доходят. Очень повезло, что их обнаружили до