сейчас проходим полное обследование, чтобы наверняка не пропустить никаких нарушений.
А ещё, нужно уладить все вопросы с документами. Я не хочу усыновлять Машеньку, как чужого ребёнка, мы с Даном добиваемся, чтобы через суд малютку признали нашей законной дочерью.
Елена сейчас содержится в психиатрической лечебнице. Дан и его друг начали раскапывать это дело и выяснили, что у Елены с детства были проблемы с головой, кроме того, у неё отец был шизофреником. Но дядька Елены имел высокий пост в своё время и сумел подправить её документы. И потом она умело скрывалась, периодически тайно проходя лечение. Никакого выкидыша у неё не было, это очередной вымышленный бред. И теперь, когда всё вскрылось, её ждёт заточение в психбольнице на долгие-долгие годы.
Утром с трудом открываю глаза. Сонно щурюсь. Вижу пустую кровать и тут же подскакиваю, как ошпаренная, когда понимаю, что ребёнка нет рядом и в квартире гробовая тишина.
Сердце тут же заходится панической тахикардией.
Соскакиваю с кровати, несусь в детскую и тут же замираю на пороге, выравнивая сбившееся дыхание. Дан в детской, с Машенькой на руках, дремлет в кресле-качалке.
Но как будто почувствовав меня, открывает глаза, хмурится.
– Всё хорошо, – шепчет почти беззвучно.
Дан встаёт, аккуратно перекладывает дочку в кроватку.
Замечаю пустую бутылочку на детском столике и грязный подгузник.
– Да, мы поели, погуляли, пописали, покакали. Все дела сделали. Не переживай.
Муж выталкивает меня настойчиво из комнаты.
– А смесь ты подогрел? – начинаю всё же беспокоиться.
– Конечно, подогрел. И воду взял специальную, а не из-под крана. И столбиком Машеньку подержал, мы срыгнули. И какашки у нас жёлтые, как ты любишь, что ещё?
– Ничего. Спасибо тебе, – сдаюсь я.
– Нет, нет. “Спасибо” ты в этот раз не отделаешься. Иди сюда. Ты вся в долгах.
Толкает меня в спальню, заваливает на кровать.
– Но Дан…
– Радионяня работает. Всё хорошо, – целует меня в шею.
– Да, всё хорошо, – с трудом, но я всё же расслабляюсь в руках мужа.
На самом деле, он умело отвлекает меня от проблем жадными поцелуями и требовательными прикосновениями.
Знаю, он очень хочет меня, в последнее время секс у нас случался редко. И сейчас я, наконец, чувствую, как во мне пробуждается женщина. Отпускаю страхи, отпускаю волнение, отдаюсь моему мужчине.
– Юлька, я так соскучился, – шепчет Дан, распахивая мой халат.
– Я тоже, – отвечаю на его поцелуй, переворачиваю его на спину. – И сейчас я тебе это докажу…
И уже потом, когда страсть схлынула, мы лежим в объятиях друг друга. Дан нежно водит пальцами по моей голой спине, а я начинаю снова нервничать.
– Я пойду, гляну на неё, – пытаюсь встать.
– Нет, лежи, – настойчиво блокирует мои попытки Дан. – Я хотел поговорить.
– Давай потом.
– Нет. Сейчас.
– Хорошо, – сдаюсь я.
– Юль, Иваныч посоветовал хорошего психолога. Это женщина и она помогла многим обрести душевное равновесие.
– Я не хочу, – заявляю упрямо.
– Я хочу. И более того, я уже был у неё на консультации.
– Ты? – удивляюсь я. Раньше Дан всегда был против психолога.
– Да. После всего, что случилось, нам обоим это нужно.
– Но…
– Юль, давай просто попробуем.
– Но как я оставлю Машеньку? – начинаю искать предлоги, чтобы отказаться. Я не хочу обнажаться перед посторонним человеком.
– Я договорился с Лидией Ивановной. Кстати, она уволилась из больницы, и я предложил ей работать у нас няней.
– Да? – смотрю на мужа удивлённо, не зная, как реагировать.
– Лидии Ивановне ты ведь доверяешь? Она нам столько помогала, у неё медицинское образование и опыт, а к Машеньке она относится, как к родной.
– Да, знаю, – сдуваюсь я. Тут мне крыть нечем.
– Она придёт сегодня в двенадцать, а в час у нас приём.
– Так ты уже всё решил? – смотрю на него возмущённо.
– Да. Иногда по-другому просто не получается. Не спорь, Юль. Я обещал, что у нас всё будет хорошо, а значит, так и будет. Но нужно немного постараться.
Шепчет Дан уверенно, целует меня, снова начинает ласкать. Но тут в радионяне раздаётся тоненький писк, я вскакиваю как ошпаренная и бегу в детскую…
Машенька проснулась, я беру её на руки, целую в лобик. Замираю задумавшись. Да, наверное, Дан прав. Мне нужна помощь. Я не хочу быть матерью истеричкой, но сейчас именно так и выходит. Я ведь обещала дать дочке лучшее, а значит, нужно начать с собственного душевного равновесия.
Эпилог.
Четыре года спустя…
– Папа, а наша мам,а случайно, не крокодил? – спрашивает Машка с большими глазами, поглядывая на Юльку, которая суетится на кухне.
– С чего ты взяла? – смотрю на дочь с улыбкой.
– Я по телевизору видела. Там крокодил съел большую рыбу, и у него был огромный живот. Точно, как у нашей мамы.
Юлька на девятом месяце беременности и скоро нам рожать. И да, мы очень нервничаем по этому поводу. Решиться на ещё одну беременность само по себе было подвигом после всего пережитого, а сейчас наступают самые тревожные дни. А тут ещё Машка наседает с вопросами. Она у нас ужасно любопытная болтушка.
– Мы же тебе объясняли, Маш, – вздыхаю я.
– Объясни ещё раз, – залезает ко мне на колени и внимательно смотрит в глаза.
Знаю, от этого допроса не отвертеться. Но всё же пытаюсь её отвлечь.
– Мань, а давай мы поиграем в Монополию. Помнишь, ты вчера просила, а я на работу спешил. А вот сегодня как раз выходной.
– Не хочу в Монополию, – кривится дочка, взмахивая тёмными кудряшками. – Я там в тюрьму всё время попадаю. Давай я лучше тебе причесочку сделаю.
– Хорошо, – сдаюсь я в руки этой маленькой садистке.
Машка с энтузиазмом тащит свой детский набор заколок, резинок, розовых гребней. Я сползаю на пол, она устраивается сзади на диване и начинает творить вакханалию с моими волосами.
Ну хоть с больной темы слезла. Прикрываю глаза.
– Папа, ты про мамин живот так и не ответил, – вспоминает тут же.
Хочется выругаться, но я сдерживаюсь. Начинаю терпеливо объяснять в сотый раз:
– У мамы в животике живёт твой братик. Скоро он родится, и ты сможешь с ним играть.
– А зачем мама его в живот
