к счастью, принтер находился на площадке пятого этажа рядом с огромным окном, из которого открывался потрясающий вид на Темзу. Вдали располагались Саут-Банк с Боро-маркет, Саутуаркский собор и старая тюрьма Клинк, ныне музей, который я посетила одним унылым дождливым воскресеньем год назад. Глядя на воду, я вспоминала жуткие лица заключенных, чьи отрубленные головы были насажены на колья. Во время работы я развлекалась тем, что мысленно рисовала выражение лица Джерри, когда полицейские постучатся к нему в дверь, арестуют его и препроводят в тюрьму, и представляла себе его выпученные от страха и удивления глаза, совсем как у тех заключенных.
Встреча в полиции была назначена на два часа. Около трех дня я проскользнула в туалет и попыталась дозвониться до Хелен, но безуспешно. Два моих сообщения также остались без ответа. В пять часов вечера я сломя голову выскочила из офиса, направилась на станцию метро «Банк», где втиснулась в переполненный вагон, и уже около шести вечера торопливо шла по улице к своему дому. У меня буквально скрутило живот от волнения, когда я увидела, что моя машина припаркована в непривычном месте и смотрит в другую сторону. Значит, Хелен уже съездила в полицейский участок и теперь ждет меня дома.
Открыв входную дверь, я скинула туфли и прошла в гостиную. Хелен молча сидела на диване, обхватив колени. Появившийся из лаза для кошек Джордж с мяуканьем потерся о мои ноги, но я даже не посмотрела на него, так как впилась глазами в лицо Хелен. Что-то явно было не так.
– Что случилось? – сев напротив подруги, спросила я.
– Ничего, – ответила она.
– Что значит «ничего»?
– Они ничего не могут сделать.
– Полиция? – (Хелен кивнула.) – Но почему?
– Это было слишком давно.
– Вовсе нет! – воскликнула я. – Они постоянно привлекают к уголовной ответственности за подобные вещи. За деяния, имевшие место в восьмидесятых и девяностых. Об этом постоянно сообщают в новостях. Жертвы рассказывают об изнасилованиях только спустя двадцать лет, поскольку раньше были слишком напуганы, чтобы заявить в полицию…
– Если имело место изнасилование, то да. А в нашем случае изнасилования не было.
– Знаю, но… – Я растерянно заморгала. – В любом случае это считается уголовным преступлением.
– Не имеет значения. Это не было изнасилованием. Он нас не заставлял.
– Мы были несовершеннолетними. Он вообще не имел права до нас дотрагиваться!
– Нам тогда уже исполнилось тринадцать. А если тебе больше тринадцати, то секс по обоюдному согласию не считается изнасилованием. По закону нам следовало сообщить в полицию в течение года после инцидента. Вот так-то. Мы опоздали.
– Не может быть!
– Вовсе нет.
– Но…
– Тейт, – голос Хелен звучал резко, сердито, – есть такой гребаный закон. Понятно?
– Хорошо, но…
– Ты мне не веришь?
– Конечно верю. Просто я…
– Что – просто?
– Просто у меня невольно возникает вопрос… ну… ты понимаешь. – Я подняла глаза на Хелен. – Ты им все рассказала?
Хелен обожгла меня сердитым взглядом.
– Тебе интересно, все ли я им рассказала? – прошипела она. – Тебе нужно, чтобы я снова разворошила прошлое?
– Ты вовсе не должна мне что-то говорить, – поспешно сказала я. – Мне только хотелось знать…
– Да, Тейт, – оборвала меня Хелен. – Ответ на твой вопрос: «да». Я рассказала им все. Вплоть до мельчайших подробностей. Мне пришлось. – Из ее груди вырвался странный кудахтающий смешок. – Можешь мне поверить, я выдала им исчерпывающий отчет.
– Хел… все хорошо.
Она порывисто наклонилась вперед:
– Я поведала им, как еще школьницей позволила мужику трахнуть меня. Объяснила, где это произошло, как это произошло, но… нет… им оказалось недостаточно. Они ждали от меня откровенного рассказа, что я и сделала, используя такие слова, как «пенис» и «вагина». Мне пришлось использовать слова типа «кончить» и «рот». И «охрененно больно»!
– Хелен, пожалуйста, остановись! – взмолилась я.
– В разговоре с совершенно незнакомыми людьми, Тейт! – На ее глаза навернулись слезы. – Мне пришлось говорить все эти интимные, отвратительные вещи совершенно незнакомым людям!
– Хел, мне очень жаль…
– Они заставили меня описывать половой акт во всех натуралистических подробностях. Опять и опять. – Ее голос дрогнул и перешел в судорожные всхлипывания. – Мне казалось, это происходит со мной снова!
– Ой, Хел…
– А потом, когда я наконец удовлетворила их любопытство, они на целых два часа оставили меня в комнате в полном одиночестве. Битых два часа я сидела одна, прокручивая в голове события прошлого. Вспоминая, насколько это было отвратительно, унизительно, гадко и каково это чувствовать себя использованной прокладкой, когда он заставил меня раздеться, встать на четвереньки, после чего оттрахал, словно я сучка с течкой!
– Прости. Прости меня, Хел…
– И я им выложила все как на духу. – Она громко застонала, точно от физической боли. – А через два часа они вернулись и сказали мне, что ничего не собираются делать! А значит, я напрасно терпела такие муки! Напрасно! И теперь я жалею, что пошла у тебя на поводу, а не прислушалась к своему внутреннему голосу. И зачем только я тебе поверила?!
Она уронила голову на колени. Ее волосы рассыпались, упав вперед, и я попыталась пригладить их, откинув назад, но она оттолкнула мою руку.
– Прости, Хел, – со слезами в голосе повторила я. – Прости, что не составила тебе компанию. Прости, что тебе пришлось пройти через все это одной. Я снова тебя подвела!
Хелен даже не подняла на меня глаз.
– Я чувствовала себя гораздо лучше, когда растрачивала свою никчемную жизнь.
По крайней мере, у тебя было что растрачивать, подумала я.
– А у меня никогда не было бойфренда, – выпалила я.
Тогда Хелен медленно подняла голову, глаза были красными, на впалых щеках грязные потеки от слез.
– Что, вообще никогда?
– Да, – тяжело сглотнула я.
– А почему?
– Ну… я просто никогда… ни разу… только не после того, что он со мной сделал, – пожала я плечами.
– Значит, у тебя вообще… – Хелен замялась. – Никого не было?
Я тяжело вздохнула и молча покачала головой.
Хелен упорно ждала ответа.
– Ну да, мне встречались мужчины, которым я нравилась, – объяснила я. – Одному из них я реально нравилась. Он был милым. Но я испугалась. При одной только мысли о том, чтобы с кем-то сблизиться, мне сразу захотелось… уйти в кусты.
– Ты что, лесбиянка? – спросила Хелен.
– Не знаю. Наверное, нет. Я предпочитаю мужчин. И постоянно о них думаю. Мне нравится находиться в их обществе. Но когда что-то такое начинает наклевываться, я всегда даю задний ход.
– Это из-за него?
– Не знаю. Только я, кажется, никому не верю. Для меня проще быть независимой. Хотя в то же время я чувствую себя ужасно одинокой. Похоже, я до
