с вялым интересом.
– Какое альтернативное решение могла бы предложить Лариса своему начальнику вместо своего «да»? Она могла бы напомнить ему о перенесении срока сдачи документов?
– Верно, – закивала Настя, – могла бы попросить помощи от других коллег? В рабочее время?
– А если бы ни один вариант не устроил нашего дорого Савелия Родионовича, – продолжил Бубенцов, – Лариса могла бы ему сказать, что рабство давно отменили, и у нее по закону имеется право на отдых, согласно ее контратаку и законодательству Российской Федерации.
Рябцева, монотонно кивая, вслушиваясь в конструктивную критику, прикидывала в уме, можно ли использовать данные советы в реальной жизни.
– Все же, страшновато, – пришла она к очевидному выводу.
– А вот как раз для таких людей, которым «страшновато» отказывать другим, у меня скоро появится курс под названием «Умей сказать „Нет“». Когда запущу свой центр, курс будет доступен как на занятиях в группах, так и по интернету. Насчет цены и продолжительности, могу уточнить чуть-чуть попозже.
Девушки молчаливо уставились в пол, каждая припоминая случаи, когда вместо заветного «нет», они дарили противное «да». Но разве не этому учили девочек еще со школьной скамьи? Помогай старшим, и младшим. Думай о других, прежде чем, о себе. Не будь эгоисткой. Береги мужа, детей, всех вокруг. А для себя время найдется, поди не умрешь.
– Здоровый эгоизм – принцип выживания, – подытожила Марго, и, вытянув руки над головой, размяла плечи и предплечья, – не зря при взлете пилот объявляет, что если будет сильно трясти, сначала маску надо надеть на себя, а потом уже на детей или тех, кому нужна помощь.
Психолог достал блокнот из недр своего портфеля и сделал пометку. «Принцип выживания. Маска на себя. В самолете». Надо же, Маргарита Семеновна, мозги-то у вас работают очень даже ничего, когда вы не все свободное время тратите на подсчет калорий.
– Спасибо, Марго, – произнес Михаил Иванович, не отводя глаз от только что записанных слов, – вы очень удачно выразились.
Тигрова кивнула в ответ так, словно была королевой, дарящая пажу шубку барса со своего плеча.
– Давайте перейдем к следующему примеру. Надежда?
Домохозяйка, как обычно, совершенно не ожидая к себе внимания со стороны всех присутствующих, болезненно улыбнулась, будто ей вскрывали вены, и разложила перед собой несколько листов исписанным мелким почерком. Взяв нужную бумажку, Еремина произнесла тихим голоском, готовым сойти на шепот в любую секунду:
– Пару месяцев назад мой муж Константин пообещал мне, что мы вместе с Петей… нашим сыном, съездим в тур по Европе. Болгарию, Чехию, может быть, даже Италию, – рот женщины дрогнул в несмелой полуулыбке, – поэтому я потратила несколько дней на то, чтобы спланировать нашу поездку. Искала самые дешевые билеты, отели и даже пыталась рассчитать время прибытия поездов… Когда я наконец-то сделала список всего, что нашла, и отдала его Косте. Он… – гостья сделала паузу, сглотнула. Светлые глаза заблестели только что появившейся влагой, – он сказал, что не хочет ехать ни в какую идиотскую поездку, что у него на работе сейчас очень ответственный период, и что я должна была знать, что когда мы говорили об этой затее, он имел ввиду не ближайшее, а далекое будущее. А так же, добавил, что иногда у меня теряется способность нормально соображать.
– Какой он у тебя… – начала Настя, но не знала, как закончить свой комментарий, чтобы не обидеть одногруппницу.
– Урод? – подсказала Тигрова.
Шевченко кивнула, выражая большое сожаление на симпатичном личике, обрамленным светло рыжими волосами. Надежда вытерла слезу и снова подняла листочек перед собой, чтобы закончить чтение.
– В тот вечер, когда Костя и Петя пошли спать, я долго не могла уснуть и…
Внезапно, Дарья, которая все занятие пребывала в состоянии ровного сна, вырвала бумагу и рук Нади и поднесла ее близко к своим глазам, будто старалась разглядеть там какие-то тайные знаки.
– Даша? – осторожно спросил психолог и торсом наклонился вперед, – как ты себя чувствуешь?
Не хотелось бы, но, возможно, придется колоть Ундину транквилизатором и отправлять на принудительное лечение. Так и знал, что дочку Серых первые несколько дней нужно было подержать в комнате, чтобы расшатанное состояние девушки не усугубилось внешними раздражающими факторами.
– Даш? – обратились к девушке Настя и Лариса, – что случилось?
– Откуда у тебя это? – агрессивно спросила Ундина и потрясла листиком, теперь уже смятым, перед лицом Ереминой.
– Из дома привезла, – ответила Надежда и умоляюще посмотрела на Михаила Ивановича. Да уж, тут со своими-то проблемами разобраться тяжело, не говоря уже о чужих.
– Дарья, – обратился к дочке директрисы психолог, – давай мы с тобой после занятия поговорим, как тебе?
Было ясно, что девушка пропустила данное предложение мимо ушей: она сидела на полу, слишком близко от Надежды, разглядывая скомканную бумажку. Потом подняла сузившиеся глаза на Еремину, окинула ее беглым взглядом:
– И кроссовки у тебя розовые. И коса седая.
Домохозяйка, напрочь сбитая столку, подалась немного назад.
– Девушки, в чем дело? – недовольно спросил психолог. Что это еще за публичные выяснение, у кого какая обувь и прическа? И так времени для занятий мало!
– Ни в чем, – мило улыбнулась Марго, и, на коленях подобравшись к Дарье, вырвала у той из рук листик и вручила его обратно перепуганной Надежде, – это у Даши немного шарики за ролики, – Маргарита покрутила указательным пальцем у виска, – шок, вы же сами понимаете. Не обращайте внимания, давайте дальше, Надежда, – обратилась она к домохозяйке, – на чем вы остановились? В тот вечер, вы весь холодильник сожрали, не иначе?
Еремина кашлянула и продолжила читать.
Дарья уселась обратно на свое место, наблюдая за Надей, как голодный орел за жирной мышью. Марго пристроилась рядом.
Странные дела творятся, пронесло в голове у психолога, пока он вполуха слушал слезливый пример скучной домохозяйки. Раньше эти две терпеть друга друга не могли, а теперь друг за друга извиняются.
Интересно.
* * *
– Что это такое?
Не успел Михаил Иванович сказать «до завтра», как дочь директрисы и тощая как жердь Маргарита схватили Надю за оба локтя и вытолкали ее на улицу. Ни одна из этих несговорчивых девиц не захотели зайти к Ереминой в номер. Тигрова, бросив короткое «Надо поговорить в дали ото всех», предложила, хотя и немного настойчиво, спуститься ближе к озеру. Подальше от худеющих. И разумеется, от того места, где Серых провела последние минуты своей укороченной жизни.
– Откуда это у тебя? – потребовала ответа дочка, тряся перед глазами Нади листом, который она все-таки вырвала из рук Ереминой, после того как Надежда дочитала свое домашнее задание. Женщина оглядела сначала разорванную и потрепанную в некоторых местах бумагу, а
