class="p1">– А Оксана с Лиангом?
– Это их жизнь. Принимай с улыбкой любое их решение. Пусть сами решат свою судьбу. Будь позитивна.
– А как мой Ваня? Как институт?
– Послушай меня внимательно. Ваня – такой же творческий человек, как и ты. Дай ему время, чтобы найти себя. Это произойдет, гарантирую. Но учиться в институте он не станет, бросит его уже через два месяца.
– Как мне ему помочь?
– Никак. Вернее, не мешать, не истерить, защищать от отца и бабушки, от их навязчивой заботы. Можешь иногда материально помочь. Вот и всё. Остальное он и сам всё сделает. И как прекрасно сделает! Даже не сомневайся. Будешь им гордиться.
– Да уж… Честно говоря, я расстроена. Так мечтала, что он закончит институт.
– Глупости! Зачем он ему, если не будет работать программистом? Поступив в институт, он сразу поймет, что это – не его. Я точно знаю, что позднее он найдет себя. Верь мне и не мешай сыну.
– Хорошо, я поняла.
– Отлично. Рада, что смогла тебе помочь.
– Подождите. Еще вопрос. Что мне выбрать – писать романы или рисовать?
– Это сложный вопрос. И ты сделаешь правильный выбор. Только не сразу. До этого появится много удачных картин и хороших книг. Процесс выбора будет подпитывать твое творчество. Так зачем делать его сейчас? Ты, конечно, будешь мучиться, но то будут творческие мучения. Очень плодотворные. Ты мне веришь?
– Да. А сейчас… Меня скоро найдут?
– Не торопись. Я сейчас уйду, а всё пойдет своим чередом. Так-так-так должна немного поработать.
– Не понимаю.
– Поймешь через пару минут. А сейчас дай мне тебя обнять.
Мы обнялись, я с ужасом ощутила её костлявое объятие. Потом услышала как она шепчет: "Прощай! Всё будет хорошо."
Прошла секунда, и я увидела, как она уходит.
– Я ухожу.
Мне же оставалось смотреть ей вслед. Потом я оглядела всё вокруг. Голубое небо и птица, которая летала надо мной. Большая такая хищная птица. Какая-то из орлиных. Не спец я в них. Мне сначала показалось, что она может меня клюнуть, сделать больно, но потом почудилось, что птица зовет меня куда-то. С трудом пошла. Тело болело, но я решила пройтись немного. Обошла стог сена. Поляна. Рядом горный обрыв, с которого я и слетела. Птица вилась у склона, волновалась. Несомненно, показывала, куда мне идти. Я попыталась следовать за ней. Подняться в гору смогла – там была спрятанная среди деревьев тропинка. Деревья странно так примостились на обрыве, как будто на камнях выросли.
И вот я почти дошла до гнезда, к которому меня звала птица. Оно обосновалось на ветвистом дереве, на которое вполне можно забраться, что мне и хотелось сделать. Но тут послышалось шипение. Отдернула руку от ствола – по нему ползла крупная змея – намного крупнее, чем ужи и гадюки, которых я видела в России. Эта казалась страшнее. Темно-зеленого цвета, с желтыми пятнами, эта ужасная гадина ползла к гнезду. Что же там – в том гнезде? А если яйца или птенчики? Особо не раздумывая, я оторвала ветку от дерева и полезла за змеёй, которая уже приближалась к вершине. Птица парила над гнездом и издавала громкие испуганные звуки. Мне казалось, что она зовет меня на помощь. Я и лезла на дерево для этого. Наконец, увидела, что в гнезде птенчик. Удивлению не было конца – это же птенец из моих снов! Змея уже подползала к нему. Мне не оставалось ничего, кроме как бить её веткой. Защитник из меня получился никакой. Ветка оказалась слишком тонкой. Змея шипела недовольно, но не пугалась. А я, вот ведь странно, перестала её бояться. Меня распирала злость. Казалось, что ничего не получится, и это ужасно злило. Я не привыкла отступать! И когда до птенца оставался какой-то метр, не больше, меня озарило снять с ноги туфлю и швырнуть в змею. И я попала! Змея слетела с дерева, туфля за ней.
Я теперь смогла рассмотреть гнездо. То самое – из моих снов. С несчастным птенчиком – почти голым, болезненным, со слезящимися глазами. Я протянула к нему руку и стала гладить. Во сне я его лечила, но как? Птица-мама летала над нами и кричала что-то на своем языке. Волновалась и одновременно ждала от меня чуда. Всё что я могла сделать – это гладить птенчика, петь ему свою песенку со словами "Так-так-так". Потом заснула, как только смогла – поза на дереве была неудобная. Не знаю, как долго мы проспали, но когда я проснулась, поняла, что мой пациент уже живее стал. Глазки не слезятся, чирикать что-то начал. Мама принесла ему червячка, которого он съел, а мне какие-то ягоды. Мне показалось, что их она принесла мне – положила рядом. Если честно, я боялась их есть – вдруг ядовитые, но потом не выдержала – очень пить хотелось. Съела ягоды и почувствовала приятную кислинку. Помню, что потом я рассказала птенчику про мириклинов – как они появились у Оксаны, как вылуплялись в грозу. Он словно понимал меня, кивал головкой. Я жалела. что наши малыши далеко, не смогут помочь лечить птенчика.
Сколько это продолжалось – не знаю. Я потом услышала шум вертолета. Поняла, что ищут меня. Стала спускаться с дерева, со склона, кричать! Думала, что не успею. Но мне повезло – пилот в вертолете заметил меня, и они задержались. Боже, какое это было счастье – увидеть Лианга, обнять его. Потом меня отпаивали водой, дали какой-то фрукт. Я ела и говорила им про птицу, что должна попрощаться. Они не сразу поняли. Наверное, думали, сошла с ума после падения. Отпустили меня. Снова полезла по склону к гнезду. В последний раз погладила малыша, радуясь, что даже за один день он стал здоровее. Глаза чистые, клюв стал розовее, пушок на головке чуть появился. Совсем немного, но я чувствовала его, когда касалась рукой. "Расти большой и сильный," – сказала я ему, крикнула маме: "Спасибо! Береги его! Прощайте!" Расплакалась почему-то. Спустилась вниз, нашла свою туфлю, как ни странно, и побежала к вертолету. Там на мои слезы все посмотрели немного ошарашенно. До этого же не плакала. Ладно, потом объясню. Уже стала успокаиваться. Мы взлетели, но тут я увидела, что птица парит недалеко, словно провожая нас, и снова у меня защекотало в носу, и подступили к глазам слезы. Я махала ей рукой и думала: "Господи, помоги им. Спаси птенца и его маму." Как будто расставалась с родными существами.
Вот такие чудеса бывают в Китае. До сих пор не
