политик.
Я бросаю взгляд на Роума, чья челюсть напряжена, а глаза расширены от ярости.
— Я сказал — нет, — отвечает Роум. — Девушку никто не тронет.
— Она не может здесь оставаться, — говорит Джи.
— Она никуда не денется, — утверждает Роум.
— Она может доставить неприятности только из-за своего имени. Ты действительно хочешь привести все остальные семьи к нам на порог, Фрэнк? Я могу сказать тебе прямо сейчас, это будет война не только между нами и Огастами, но подумай о Сакко и Венанци. Мы не вмешиваемся в дела семей. Это то, о чем все четыре семьи договаривались.
— Мне плевать на то, о чем все договорились. — Вена на шее Роума напряглась. — Ее никуда не отправят.
Джи встает и направляется к Роуму. Это плохо кончится для них обоих.
— Я…
— Хватит, — говорю едва ли не шепотом. Они оба останавливаются и смотрят на меня. — Ни девушка, ни политик никуда не денутся.
— Какого черта, Фрэнк? Мы что, превратились в приют?
— Хватит, — повторяю я, заставляя Джи замолчать.
— Фрэнки…
Я перевожу взгляд на брата и вскидываю бровь.
— Я сказала, хватит. С политиком проблем не будет, а девушка просто испуганный, беременный ребенок. Давай выясним, почему она оказалась на улице, а там посмотрим. Но никому из них не будет причинен вред. — Я смотрю на Роума, который кивает, потом на Джи, ожидая его подтверждения.
Джи облизывает губы и качает головой: — Это ошибка.
— Если тебе это не нравится, то можешь идти на хуй, — говорит Роум.
Я хлопаю руками по столу как раз в тот момент, когда Джи поворачивается, чтобы замахнуться на Роума. Оба останавливаются и смотрят на меня.
— Ты, иди и успокойся, мать твою. — Я указываю на Роума.
— Но…
— Иди. — Снова хлопаю рукой по столу. Я в двух секундах от того, чтобы убить собственного брата, потому что он ведет себя как мудак. Роум несколько раз переводит взгляд с меня на Джи, прежде чем покинуть кабинет. — Что, блять, с тобой не так?
— Со мной? Ты думаешь своей киской, а он членом. Вы оба подвергаете эту семью риску. — Джи вышагивает перед моим столом и проводит рукой по волосам. — Твой отец позаботился бы о них обоих.
— Я не мой отец.
— Очевидно, — насмехается Джи.
— Тебя это не устраивает? Если да, то я могу легко найти для тебя новую должность.
Я обхожу стол и встаю перед Джи.
— Мы чертова семья, Фрэнк.
— Да, это так. Мы не убиваем невинных только потому, что они не вписываются в наши планы. Вместо этого мы перегруппировываемся и смотрим, смогут ли они вписаться в нашу динамику. Если они не могут или не хотят, тогда мы… — Я делаю паузу и опускаю голову. — Тогда мы об этом позаботимся.
— А что насчет Роума? Кажется, он неравнодушен к девушке.
Да, это так.
— Он поймет, бизнес есть бизнес.
Джи вздыхает и качает головой.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Фрэнк, потому что это может плохо кончиться для всех нас.
— Знаю. — Я прислоняюсь к столу и складываю руки. — Ты в этом бизнесе с тех пор, как я родилась. Мы оба знаем, что в том, чем мы занимаемся, нет ничего безопасного. И Роум, и девушка тоже это знают.
— А как же политик?
Я втянула его в эту жизнь, несмотря на то кто он, и он должен понимать последствия.
— Сможешь ли ты нажать на курок, если дело дойдет до этого?
Смотрю Джи прямо в глаза и отвожу плечи назад: — Без сомнения, мать твою.
Я думаю.
— Сегодня нужно уделить десять минут генеральному прокурору. Кроме того, у тебя встреча с главой департамента здравоохранения.
— Марлин? — спрашиваю я, когда Зак следует за мной в мой кабинет. Он кивает. — Что ей нужно?
— Она назначила встречу два дня назад.
— Хорошо, что-нибудь еще?
— Затем будет встреча с департаментом транспорта.
— Алекс — заноза в моей заднице. Он всегда пытается сделать что-то выгодное для себя.
— Хочешь, чтобы я перенес его на другое время?
Я качаю головой.
— Интересно, был ли он таким с моим предшественником?
— По словам губернатора Хейса из Пенсильвании, мистер Уоллес также ему не нравился.
Я мысленно отмечаю, что если останусь на второй срок в качестве губернатора, то избавлюсь от Алекса и назначу кого-то, кто не будет заваливать меня нелепыми письмами.
— Что-нибудь еще?
— Эм, — голос Зака дрожит от неуверенности.
— Что?
— Сегодня утром, когда я пришел на работу, меня ждал репортер.
Дерьмо.
— Они спросили, есть ли у меня комментарий.
Черт.
— На счет чего? — спрашиваю, стараясь сохранить голос ровным.
— Она спросила меня, не гей ли ты.
Я резко поворачиваю голову.
— Что? — Я подумал, что репортер может знать о Фрэнки, но, видимо, нет.
— Она спросила меня, не гей ли ты.
— Почему она об этом спрашивает?
— Потому что ты не женат, у тебя нет детей, и последнее событие было на твоей инаугурации, но ты не привел женщину.
Я хмыкаю и качаю головой.
— То, что я не женат и не привел пару, делает меня геем? — Я смотрю на Зака, который пожимает плечами. — Что ты сказал этой репортерше? — Если ее вообще можно так назвать.
— Я сказал ей, что не комментирую личную жизнь губернатора. — Он громко сглатывает и ждет. Только не говорите мне, что это еще не все. — Она также попросила об интервью.
— Запиши ее в график.
— Что? — потрясенно спрашивает Зак. — Ты хочешь, чтобы я назначил ей время?
— Конечно, назначь ей встречу на двадцать первое никогда.
Зак усмехается.
— Я уже сказал ей, что свяжусь с ней, когда у тебя
