Глава 42. Темная сторона Рафаэль
Сидя на скамейке возле ворот, зависаю в себе.
Не выдохнуть, словно все ребра переломали. Но с ребрами все в порядке. Разбито только лицо. Просто, не дышится. Не дышится и все тут. В груди горит…
В мою сторону идут кикеры. Скрещиваю демонстративно предплечья, отрицательно качая головой. Не хочу разговаривать. Не могу. Тормозят.
Ставлю локти на колени, закрывая ноющее лицо. Сердце так и бьется на разрыв, не желая успокаиваться после драки. Я дезориентировано смотрю на выезд. Начинает биться еще больнее. Агония какая-то. Невыносимо.
Намутил я, короче… А теперь не отмоешься. А еще я не вижу смысла отмываться. Она уехала. Правильно. Молодец. Не для меня девочка. Вот и все. И отмываться перед ней не надо.
Все же по-честному. Я эту яму выкопал, я в нее и урылся. Не хочу, чтобы она была рядом и хавала вместе со мной! Она «выплюнет» меня. Динка — кремень. У нее на мне свет клином не сошелся. «Живем дальше», как она говорит.
И объясняться, убеждать ее… Ничего не хочу.
Мне так плохо в этом состоянии, что хочется дорвать себя. А как? Только один есть способ — вернуться туда, откуда я выскочил зачем-то.
Замутил историю с Динкой, идиот. А не надо было этого. Ни ей, ни мне. И у всех было бы все хорошо. И у нее. И у меня. А сейчас плохо у всех…
Кислицын предупреждал, что так будет. А мне казалось я все удержу под контролем. И что теперь? А теперь все. Лажаешь, Дагер. Все время лажаешь. Не моя сторона. Не вывожу я в играх за свет. Я так не умею жить. Я хочу в свою тьму. Там проще. Там легко дышится и нигде не горит. И с кикерами я поэтому говорит не хочу.
«Серафима, забери меня, пожалуйста, мне плохо». Отправляю.
— Рафаэль… — подходит ко мне медсестра. — Покажи лицо.
Лениво поднимаю голову.
Вытирает антисептическими салфетками.
— Не ожидала от тебя.
Я и сам не ожидал.
— Лед, — протягивает замороженные в пакете кубики.
— Не надо мне.
Не хочу. Мне не хочет лечиться и пить обезболивающие. Мне хочется чего-то обратного.
— Психолог хочет с тобой поговорить.
— О чем? О технике безопасности пользования рукоходом? — ухмыляюсь зло. — Я почитаю…
— Прекрати! Все же понимают, что это была драка.
— Не было драки, — подсаживается рядом Паша. — А можно мне лед?
Забирает упаковку.
— Ладно, сидите, миритесь, — уходит медсестра.
Охрана не сводит с нас глаз. Воронин прижимает пакет к разбитому лицу.
— Чего сдулся-то? Объяснишься с ней…
— Нет.
— Что — нет.
— Не буду я объясняться, меня устраивает все. Пусть думает, что я.
Закрываю глаза. Прооравшись внутри, спокойно открываю.
— Странный ты чувак, Раф. Хрен тебя разберешь. Каждый раз кажется, понял, что ты за фрукт, а ты снова выдаешь что-нибудь такое, что ломает картинку. И вот опять сейчас удивил. Может, ты шизик?
— А я социопат, да! — перевожу на него равнодушный взгляд. — Не испытываю чувства привязанности к людям. Только любопытство. Сломать, посмотреть, выкинуть. Все.
— Дурак ты, а не социопат. Тебя ж как грелку порвало, чуть не убил меня.
— Затмение. У нас бывает.
— Да дело твое. Мне вообще-то похрен. Я тоже — социопат. Примерно такой же как ты. Давай… — тянет руку.
— Давай… — пожимаю. — Без обид?
— Ну что ты! Было любопытно посмотреть, как поломался ты сам. Спасибо за шоу! — играет бровями. — Кстати, можешь полюбоваться со стороны. Наши добрые товарищи засняли драку и выложили в чат.
Ааа… Шоу про шоуменов! Все правильно. Все логично. В финале всегда снимают фильм, про то, как снимался фильм.
«Ты крутой! — поднимаю взгляд вверх. — Наказал типа, да? Окей, принято. Ты Динку там береги, я складываю крылья.»
Паша уезжает первым, его тоже забирают, следом — я. Ложусь на заднее сиденье машины. В прозрачном люке мелькает небо. Поднимаю вибрирующий телефон к лицу.
— Слушаю.
— Братишка, привет!
— Привет, Дан.
— Как дела у тебя?
— Лучше всех.
— А голос чего убитый? Одиннадцатую не сделал? — смеется в трубку.
Перевожу взгляд на люк, ловя взглядом небо.
«Глумишься, да?»
— Раф? Связь глючит… — слышу раздраженный голос Даниэля.
Пускай лучше «глючит связь». Скидываю вызов. Отключаю телефон.
Вдыхаю, вдыхаю… Быстрее, глубже. Но становится только хуже. Как плитой грудь придавило.
— Рафи? — с ужасом на лице встречает меня Серафима. — Что случилось?!
— Все хорошо, правда. Я пойду, посплю.
Я сбегаю от Серафимы. По той же причине, что и от кикеров. От них всех только хуже. Они мне не дают забить на происходящее и отпустить его.
И до ночи я маюсь, пытаясь уснуть. А потом беру скрипку и валяясь на спине, не включая ее, играю по молчаливым струнам смычком. Потому что балкон открыт, а я не хочу, чтобы Дина слышала.
Маюсь, маюсь…
Запрещаю себе выходить на балкон. Смотреть в сторону ее окон. Я жду, когда станет легче. Но становится только хуже. Переворачиваюсь лицом в подушку и ору в нее.
Включаю телефон. Это можно. Звонить некуда, даже если дрогнет палец. Включаю головоломку. Это всегда помогает… Но сейчас ничего не помогает.
Подскакиваю на ноги, подхожу к окну. Не горят ее окна. А это не твое больше дело, Рафаэль. Отколись от нее.
А как?! Если я полностью превратился в ее версию ангела.
Хватаю права Дана и его деньги. Короче… Ты знаешь — как, Рафаэль. Ты знаешь один роскошный ад, в котором легко горят бабки, крылья, чувства!
Дорожку туда мне тоже проложил Дан. Я не завсегдатай. Но изредка «горю» там по-жоденькому в компании безотказных кошко-девочек. За полночь тихо ухожу из дома. И скидываю смс в это злачное место, где любые удовольствия за мои деньги. Я еду туда. Выжигать Динкину версию меня.
Глава 43. Лев и ЧереПашка Дина
Мы едем в сторону моего дома. Или, подождите… Нет, конечно. Это дом Дагеров теперь. Громкий звук работы двигателя и шлемы мешают мне спросить — зачем?
Но останавливаемся мы не доехав. Возле одного из респектабельных домов. Поскромнее, чем у Дагеров. Примерно такой же, как наш. За стальными прутьями кованого забора лает, виляя хвостом большая собака.
