— Завтра тут будут вовсю летать косточки! — радостно произнес Ральф. — Только, пожалуйста, пожалуйста, пусть только керамика останется целой!
Одна лишь Хильда держалась тихо и чуть ли не подавленно — возможно, из-за того, скольких трудов ей стоило подняться на пирамиду, а возможно — потому что все происходящее было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
Тем временем час был уж поздний и Хильда велела на сегодня работу заканчивать. Мне пришлось, как обычно, изображать из себя шофера, развозя рабочих и студентов по домам. Правда, теперь, когда число их так резко уменьшилось, я справилась и за один рейс. Стив же на втором грузовике отвез остальных на гасиенду, тем самым лишив меня случая поговорить с ним.
Ужин в тот вечер выдался шумным и радостным. Даже Хильда, вопреки своему обыкновению, осталась до конца, вместе со всеми планируя работу на завтра.
— А почему все так уверены, что это гробница какого-нибудь вождя? — спросила я Ральфа.
— Из-за ее расположения и типа, — объяснил он. — Во-первых, она прямо в самой уаке, что уже многое говорит. А кроме того, у мочика, по всей видимости, существовала определенная иерархия в похоронных обрядах и ритуалах — в зависимости от ранга покойника. Совсем, как у нас: кого-то хоронят в простой могилке с деревянным крестом, кого-то — в наилучших гробах и с изысканными надгробиями.
Для мочика такой простейшей формой — эквивалент нашей могилки с деревянным крестом — была погребальная яма, неглубокая могила, куда клали несколько посмертных приношений. Средний класс, если тут позволительно использовать это выражение, хоронили более сложным образом. Рылась шахта глубиной в несколько футов, а под ней, или чуть-чуть сбоку, как носок у сапога, — погребальная камера. Тело опускали в шахту либо вертикально, либо горизонтально, в зависимости от ширины отверстия, а потом пропихивали в камеру. Мы знаем это из рисунков на керамике, моей специальности. — Ральф улыбнулся. — Найдено несколько подобных изображений, и на всех тело опускают в могилу два ритуальных персонажа — Игуана, человек с головой ящерицы, и Морщинистый Лик, существо, лицо у которого, как явствует из названия, все в морщинах.
Для более важных особ, а мы надеемся, что имеем дело именно с такой гробницей, — строили большие камеры, вмещавшие самого покойника, множество всевозможных посмертных приношений, причем иные превосходной работы и очень изысканные, а кроме того, жертвенных животных, вроде лам, собак и людей, должно быть служивших покойнику при жизни. С иными находят даже телохранителей — их тела кладут в нишу над телом хозяина. Так что эти гробницы гораздо крупнее, стены у них выложены необожженным кирпичом, и чаще всего у них крыша из дерева. Наличие всех трех компонентов — большие размеры, стены из кирпича и деревянная крыша — внушает нам такие надежды на завтрашний день!
— И что мы увидим, если все-таки проникнем туда? — спросила я.
В нашу беседу вмешался Стив. Он так и пылал энтузиазмом.
— Мочика обычно клали мертвецов на спину, руки вдоль тела, головой более или менее на юг и непременно ногами к шахте. Их заворачивали в ткань, а потом во что-то вроде тростниковой циновки, хотя, скорее всего, от этой циновки и савана уже ничего не осталось. Голова, как правило, лежит на пластине, материал которой зависит от ранга усопшего, — тыква для низших слоев, золотой диск для вождей. На ногах обычно сандалии, у знати серебряные, у простого люда куда как скромнее. Если нам действительно повезет и это жрец-воин или кто-то в том же роде, он будет в полном парадном облачении: ушные подвески, головной убор, доспехи, ожерелья, все такое. На самом деле я пока даже думать об этом не хочу, боюсь сглазить.
Он рассмеялся.
— А как же, по вашему, huaqueros ее пропустили? — поинтересовалась я. — Если, конечно, она и впрямь не тронута.
— Если — самое подходящее слово, — отозвался Стив. — Помните, что я рассказывал вам про пирамиды мочика? Их строили ступенчато, ярус за ярусом. На разных уровнях могли находиться разные захоронения. Возможно, huaqueros обнаружили могилу этажом выше и решили, что больше тут ничего нет.
В этот момент Хильда решила наконец удалиться к себе — на сей раз без бутылки, что я сочла грандиозным достижением и наглядным свидетельством того, какое значение наша руководительница придавала завтрашнему дню. Мы, все оставшиеся, сидели, дожидаясь, пока уедет Инес. Томас что-то задерживался. Я думала, что после ее отъезда все разбредутся по комнатам, чтобы набраться сил к предстоящему дню, а у меня будет возможность поговорить со Стивом о Ягуаре и Пачамаме.
Но когда Томас наконец приехал, он привез плохие новости. Гонзало Фернандес, ночной сторож при раскопках, сбежал с работы. По словам Томаса, Фернандес увидел призрак совы — существа, в этой части света ассоциируемого со смертью. Но это, судя по всему, была не обычная сова, а в несколько футов высотой. После этого семейство Гэрра чуть ли не в полном составе нанесло визит бедняге и пригрозило, что, если он не уйдет, к утру будет уже мертв.
Стив тяжело вздохнул и поднялся из кресла.
— Что ж, ничего не поделаешь. Сегодня я ночую на раскопках. Трейси, Ребекка, куда вы спрятали пистолет?
— Caja Ocho, в лаборатории, — ответила Трейси.
Однако в Caja Ocho никакого пистолета не оказалось.
— Я ведь не перепугала номер, правда? — спросила она у меня.
— Да нет, точно номер восемь.
Мы обыскали еще несколько ящиков. Пистолета не было.
— Наверняка это Лучо! — воскликнула Трейси. — Где он?
Но Лучо клялся и божился, что пистолета не брал. Он даже предложил обыскать его комнату, но там царил такой беспорядок, что на поиски ушло бы несколько часов.
— Ерунда, — махнул рукой Стив. — Это я так, на всякий случай. Просто подумал, что недурно было бы подстрелить сову в семь футов высотой. Попал бы во все книги рекордов в мире.
Он прихватил пару одеял и подушку, широко улыбнулся и шагнул к выходу.
— Ребекка, я возьму второй грузовик, — бросил он через плечо. — А вы, если не возражаете, отвезете меня домой принять душ и позавтракать после того, как забросите студентов, чтобы я мог оставить машину на раскопках. Только слышите, вы, все, чур, оставьте мне утром немного горячей воды, — крикнул он уже из кабины и укатил.
Однако к утру Стив исчез.
14
— Исчез?
На лбу и верхней губе Карлоса Монтеро выступили крупные бусинки пота. Встревоженный фабрикант стоял посреди офиса, растерянно глядя на меня.
— Исчез? Да как такое возможно? Нет, я не получал от него ни единой весточки.
Он вытер лоб большим розовым платком. В помещении, конечно, было тепло, но не так жарко.
— Я сделаю пару звонков, конечно, как не сделать? — дрожащим голосом выговорил он.
«Сделай, дорогой, сделай», — думала я. Все факты лишь подтверждали гипотезу, что уже сложилась у меня в голове: в Кампина-Вьеха что-то очень и очень неладно, одна и та же вьющаяся дрожащая нить тянется через все события последних нескольких недель, начиная от смерти Ящера в моем магазине и Эдмунда Эдвардса в его галерее и кончая исчезновением Стива, Ягуара и Пачамамы. И Монтеро наверняка участвовал во всем происходящем.
