Книга Обычный день - Ширли Джексон

и помчалась по коридору к своей квартире. Дрожа всем телом, она лихорадочно отыскала в сумочке ключ и вставила его в замок. Открыла дверь, захлопнула ее за собой и сразу задвинула засов, прижалась, задыхаясь, к прохладной, безопасной деревянной створке. Перед ней, в дальнем углу комнаты у окна, со стула поднялся темный силуэт.

– Долго же ты добиралась, – сказал он.

Кивнув, она подошла к зеркалу. Распустила волосы и расчесала их гребнем. Взяла в руки стеклянный пузырек.

– Какой крошечный кубок, – проговорила она.

– О нет, он велик, – прозвучало в ответ. – В нем вся их ложь. – Музыка стала громче. – Пей. Полно медлить… Промедлишь – раскаешься… Счастье хрупко… и прекрасно…

Мои воспоминания о С. Б. Фэйрчайлде

Два с половиной года назад мы с мужем решили подарить себе на пятнадцатую годовщину магнитофон. Надеялись, что с помощью магнитофона запишем пронзительные голоса наших детей, а добавив к записям голосов когда-нибудь еще и видео, сохраним любимые воспоминания навсегда. Мы сентиментально воображали, как будем сидеть однажды вечером старые, седые, полупарализованные, но в благословенном одиночестве, глядя, как перед нами открывается бесконечная череда фотографий наших детей – они танцуют, плавают, запускают фейерверки, играют в бейсбол и делают первые шаги, а мы слушаем магнитофонную запись их голосов: они читают наизусть «Рождественскую историю» и поют о слепых мышатах.

О славных качествах магнитофона нам поведала реклама в воскресной газете, сообщившая, что в крупном нью-йоркском универмаге, где у нас был открыт счет, продавались «восстановленные» магнитофоны по девяносто девять долларов и девяносто девять центов – то есть со скидкой, как настойчиво подчеркивалось в рекламе, почти в сорок процентов. Хотя от нас не укрылось, что сумма в девяносто девять долларов и девяносто девять центов невероятно близка к ста долларам, практически от нее не отличается и, несомненно, является на редкость крупной суммой, которую мы не то чтобы без колебаний решились бы потратить на подарок себе в пятнадцатую годовщину семейной жизни, нас все же захватила мысль о том, что сто долларов – не так уж и много, чтобы заплатить за удовольствие слышать голоса наших детей через много лет, когда мы наконец усядемся перед экраном нашего домашнего кинотеатра. Я написала в магазин в Нью-Йорке, который назывался «Фэйрчайлд», и заказала магнитофон, попросив списать с нашего счета девяносто девять долларов и девяносто девять центов.

Поскольку мы уже заказали моему мужу в том месяце кляссеры для коллекции монет, а также коробку яблок в шоколаде, наш счет, который пришел за несколько дней до магнитофона, составлял сто одиннадцать долларов и пятьдесят три цента. Когда магнитофон доставили, мне пришлось доплатить три доллара и семнадцать центов за экспресс-перевозку. Магнитофон принесли в деревянном ящике, и когда муж вернулся домой, то вместе с нашим старшим сыном взялся за молотки и отвертку, чтобы разобрать деревянный ящик и вытащить магнитофон. В ящике, рядом с магнитофоном, обнаружилась книга с инструкциями, а вот магнитофонной ленты не было, и пока муж и сын погрузились в чтение инструкций, заодно осматривая всякие кнопки и катушки, я поехала в город, в музыкальный магазин, и купила упаковку магнитофонной ленты. Покупка обошлась мне в пять долларов и девяносто пять центов, а продавец в музыкальном магазине, с которым я знакома уже несколько лет, весьма неодобрительно покачал головой, узнав, что мы купили магнитофон в Нью-Йорке вместо того, чтобы воспользоваться его услугами.

За ужином все только и говорили, что о магнитофоне, а после дети разбежались по своим комнатам, где принялись репетировать пение и декламацию, выбирая любимые стихи и песни, которые мы собирались записать на магнитофон, чтобы спрятать подальше и достать лишь в бесконечно далеком будущем, когда мы с мужем, наконец, найдем несколько минут, дабы спокойно посидеть и улыбнуться нашим воспоминаниям. Помыв посуду, мы позвали детей в отцовский кабинет, куда они и пришли, тихо переговариваясь и нервно покашливая, в то время как их отец перечитал инструкции и готовил магнитофон к записи. Все шикали друг на друга, призывая молчать. Наш старший сын сыграл на трубе припев из песенки «Блюз жестяных крыш», а самый младший едва слышно прошелестел любимую песенку под названием «Прогулка с машинистом». Младшая дочь, очень выразительно и четко выговаривая слова, пропела песню о сладостях в кондитерской, а старшая решила записать на память балладу, которую ей пел дедушка: «Твой малыш утек по водосточной трубе (Уж лучше б ему искупаться в корыте)». Когда мы проиграли запись, дети сперва ошарашенно умолкли, а потом развеселились и захотели записать что-нибудь еще. На пленке был слышен голос моего мужа, который говорил, что если все не замолчат, он вообще ничего не запишет, и мой голос, который спрашивал, все ли слышали, что сказал папа, потому что следующий, кто станет хихикать, выйдет из комнаты.

Мы проигрывали нашу запись несколько раз: и знакомым, которые заходили в гости, и друзьям детей по их просьбе, и бабушкам и дедушкам по телефону. Мы были очень довольны и решили, что запишем еще, когда дети, особенно самый младший, разучат новые номера. Однажды вечером мы включили запись для наших друзей, заскочивших на партию в бридж (как оказалось, именно в тот вечер из колоды навсегда исчезла в середине второго робера девятка пик), магнитофонная лента простонала, точно в агонии, мы услышали «вниз по водосточной трубе», и все стихло. Мой муж и гости некоторое время суетились вокруг магнитофона, но так и не смогли убедить его издать хоть звук.

На следующий день муж со старшим сыном вынесли магнитофон в машину, и я отвезла его в город, в музыкальный магазин. Хозяин музыкального магазина вместе с крепким продавцом отнесли аппарат в ремонтную мастерскую, а я рассказала, как мы проигрывали нашу кассету, и вдруг все стихло. Они пообещали проверить магнитофон и выяснить, не пора ли его смазать или что-то в этом роде, а хозяин напомнил, что раз куплен аппарат в Нью-Йорке, ему придется взять с меня плату за капитальный ремонт; а если бы магнитофон купили у него, то теперь чинили бы бесплатно, по гарантии. Я сказала, что все в порядке, так мне и надо, незачем было покупать магнитофон в Нью-Йорке, и хозяин кивнул, добавив, что будет мне хороший урок.

Примерно через три дня он позвонил и заявил, что починить магнитофон не может. Очевидно, аппарат, по его словам, прислали по ошибке, чего, конечно же, не случилось бы, купи мы его здесь, неподалеку. Наш магнитофон не только никогда не ремонтировали, его замучили до механической смерти, а потом