время как на вас лягут все военные расходы. Вы должны меня простить за то, что я принимаю вас в таком убогом доме; ведь уже три месяца вы вынуждаете меня жить только во дворцах.
Австрийский император печально улыбнулся.
– Эта жизнь принесла вам изрядную пользу, так что вам не за что меня упрекать, – ответил он.
Два монарха обняли друг друга и обменялись клятвами. Перемирие было заключено, переговоры продолжились в Брюнне. В них участвовал господин де Талейран и полномочные представители Австрии и России, господа Штадион и Жюлэ.
Маршал Даву продолжал преследовать русских, которые отступали, делая лишь небольшие привалы. Чтобы заставить его остановиться, понадобился официальный приказ, доставленный ему генералом Савари. Одновременно Савари сообщил о перемирии и императору Александру. «Я удовлетворен, если мой союзник доволен, – ответил царь, вновь вспоминая, какое искреннее восхищение он испытал, видя Наполеона на поле Аустерлицкого сражения, и как это чувство повлияло на него: – Ваш государь проявил себя как великий человек!» – вновь обратился он к французскому посланнику. Вскоре царь вернулся в свою империю, и ледяные просторы этой страны надолго остудили его горячее желание сразиться с завоевателем Европы.
Наполеон вернулся в Вену. Там его ждал господин фон Гаугвиц, удрученный сознанием того, что гнев победителя вот-вот обрушится на прусского государя и его страну. Императору не были известны все подробности сговора короля Пруссии с императорами Австрии и России, но и того, что он знал, было достаточно, чтобы прийти в ярость от коварства бывшего союзника. Гаугвиц оправдывался и все отрицал.
– Ну что ж! – вдруг воскликнул Наполеон. – Докажите мне, что я совершаю ошибку, расторгая тот самый союз, в измене которому обвиняю вас, – и в награду получите курфюршество Ганновер.
Приняв этот дар, Пруссия вступила бы в конфликт с Англией, а та пуще других земель дорожила этим наследственным владением, расположенным на территории Германии. Пруссия не знала, как ей поступить; в конце концов, потерпев поражение вместе со своими тайными союзниками и испытывая ужас перед победителем, она согласилась. Франции отошло маркграфство Аншпах-Байрёйт, то самое, нарушение границ которого французскими войсками послужило для императора Александра предлогом, чтобы подтолкнуть Пруссию к вступлению в коалицию; кроме того, французы получили княжество Невшатель и герцогство Клевское. Король Фридрих-Вильгельм признал все территориальные завоевания императора Наполеона. Оба монарха дали взаимные гарантии неприкосновенности этих владений.
Господин де Талейран покинул Брюнн, где из-за тесноты стало трудно находиться: в городе разместили множество госпиталей; переговоры продолжились в Пресбурге. Ловкий французский дипломат проявил завидное упорство, стараясь добиться от своего правителя некоторых поблажек для Австрии. Но он напрасно стал на сторону австрийцев. Император Наполеон выказал еще большую жесткость, чем прежде, после победы при Ульме. В довершение всего неожиданное отступничество Пруссии обескуражило полномочных представителей австрийского императора. Французские армии начали со всех сторон стягиваться к Вене. Австрийцам надо было спасти родину любой ценой, даже если бы пришлось снова взяться за оружие, как только страна собралась бы с силами и возобновила отношения с бывшими союзниками. Эрцгерцога Карла попросили стать посредником между Австрией и Наполеоном, надеясь, что император будет благосклоннее к столь прославленному противнику. Но из этого ничего не вышло: эрцгерцог умел сражаться, но не умел вести переговоры, он и словом не обмолвился Наполеону об условиях договора, который ему было поручено заключить, и дипломатам пришлось снова взяться самим за этот нелегкий труд. Двадцать третьего декабря 1805 года в Пресбурге был подписан мирный договор на тягостных для Австрии и для всей Германии условиях, какие бы мнимые преимущества он ни давал отдельным правителям.
Император Франц отдал Франции Фриули, Венецию, Истрию и Далмацию, отныне считавшиеся частью Итальянского королевства. Тироль и Форарльберг были аннексированы в пользу Баварии; анклавы в Швабии присоединили к Вюртембергу; Брисгау, Ортенау и город Констанц стали частью земель великого герцога Баденского. Наполеон уступил Австрии княжество Вюрцбург, в качестве владения одного из эрцгерцогов, а имущество тевтонского ордена было объявлено светским и отошло в пользу Австрии. Эта держава должна была, кроме всего прочего, выплатить контрибуцию в сорок миллионов, хотя ее представители с самого начала уверяли, что она не в состоянии найти и десяти миллионов.
Правители, получившие щедрые дары от императора Наполеона, не смогли свободно использовать новые владения, присоединенные к их государствам. Им пришлось, каждому по отдельности, внести свой вклад в возвышение наполеоновской династии, которую император, одержав великие победы, создал на обломках старых европейских монархий. Его страсть делать королями всех своих родичей или соединять их брачными союзами с династиями древних держав в дальнейшем дорого ему обошлась, но глядя на это сказочное величие, потрясшее, а может, заворожившее всю Европу, никто поначалу не осмеливался сопротивляться или даже просто возражать. Принц Евгений Богарне, вице-король Италии, получил руку принцессы Баварской, а Жером Бонапарт, успевший жениться в Америке на мисс Патерсон, должен был вскоре заключить брачный союз с принцессой Вюртембергской. Она прежде была невестой сына курфюста Баденского, но тот, смущенный и встревоженный, отказался от мысли об этом союзе и согласился женить сына на племяннице императрицы Жозефины, мадемуазель Стефании Богарне, которую Наполеон провозгласил имперской принцессой. Прежде чем пуститься в обратный путь во Францию, император побывал на свадьбе своего приемного сына с принцессой, портрет которой жених увидел в первый раз лишь на фарфоровой чашке за несколько дней до венчания. Затем император вернулся в Париж, одним махом одержав блистательную победу над целыми армиями, над древними родами и над сердцами своих подданных. Лишь Англия и Россия по-прежнему вели себя откровенно враждебно; между тем эрцгерцог Карл, распуская своих солдат, сказал им: «Отдыхайте, дети мои, пока мы не начали снова». Уже зрели зародыши новой вражды, питавшиеся непомерными притязаниями и тиранством победителя, а также всеобщей нелюбовью к Франции, слепой и яростной, которая впоследствии еще долго приносила ужасные плоды.
Три дня сражения Эсслинген и Лобау. 1809
Тирания Наполеона тяжело давила на всю Европу. После сражения при Аустерлице все монархи покорились императору: кто подчинился силе, кто соблазнился подачками. Лишь одна Англия, пребывая в гордом одиночестве на своем острове, не смирилась с всевластием Наполеона и открыто выказывала ему враждебность. Тем временем патриотическое чувство гордого испанского народа, особенно дорожившего своей независимостью, вселило храбрость даже в тех, кто пал духом, и скрытая ненависть людей с силой выплеснулась в последней попытке свергнуть властелина Франции и всей Европы. Наполеон
