Вильнева на посту командующего эскадрой сменил адмирал Розейли, французы вышли из порта Кадис в сопровождении адмирала Гравины и испанских кораблей, тяжелых, трудных в управлении, укомплектованных необученными экипажами. Нельсон тут же бросился их преследовать. Он приказал направить корабли на строй французской эскадры, чтобы его сломать. «Англия надеется, что каждый выполнит свой долг!» – объявил он. «Во время сражения капитан всегда на своем посту!» – в ту же самую минуту напомнил адмирал Вильнев своим лейтенантам. Завязалась яростная битва, что и следовало из подобных инструкций. «Харди, – сказал Нельсон своему флаг-капитану, – слишком жарко, это долго не продлится». В тот же миг он был поражен ядром, которое раздробило ему крестец. «Мне конец! – воскликнул он, падая, а когда капитан Харди попытался его поднять, произнес: – Я доволен, я выполнил свой долг». Перед смертью он успел выиграть битву у мыса Трафальгар.
Император Наполеон, узнав о поражении своего флота, не выказал ни уныния, ни гнева; в это время он находился в Цнайме в Моравии. Прусский король разорвал тяготивший его союз, и коалиция европейских стран повернула оружие против французского императора. Он выступил в поход на Вену, отвергая все предложения о перемирии. Лишь русская армия под командованием генерала Кутузова преграждала ему путь, но она уже начала отходить, грабя и опустошая все земли на своем пути, словно это была территория не союзников, а врагов. «Для императора Александра эта война – прихоть, – сказал Наполеон австрийцам, – а для меня и для вас это совсем не так».
Двадцатого ноября французы вошли в Брюнн, а с ними и император Наполеон.
В Ольмюц к австрийскому императору приехал Александр, мечтавший о военном успехе. Армии коалиции решили отрезать всесильному победителю обратный путь в Вену.
Первого декабря 1805 года войска союзников расположились на Праценских высотах, неподалеку от замка Аустерлиц, куда еще раньше приехали два императора – Австрии и России. Наполеон привел своих врагов именно туда, где он давно уже решил дать большое сражение; это ему было необходимо, чтобы впоследствии заключить мир на чрезвычайно выгодных для себя условиях. Прусский парламентер, господин фон Гаугвиц, был отправлен назад, в Вену. «Мы с вами еще увидимся, – сказал ему Наполеон на прощание. – Если меня завтра не убьет пушечным ядром, будет самое время вести переговоры». Стояла ночь, и биваки были освещены большими кострами; когда император переходил от одной группы к другой, солдаты вдруг вспомнили, что на следующий день исполняется год со дня его коронации, и, схватив солому, служившую им постелью, подожгли ее. При свете этих импровизированных фонарей они проводили своего славного командира до самой палатки. «Будь спокоен, – обратился к нему старый гренадер от имени своих товарищей, – обещаю, завтра мы добудем для тебя знамена и пушки русской армии и отпразднуем день 2 декабря».
Смерть адмирала Нельсона
Утром яркое солнце осветило Праценские высоты, уже частично покинутые войсками. Огромные массы французской армии пришли в движение; солдаты поднимались вверх, даже не останавливаясь, чтобы ответить на вражескую пальбу. В мгновение ока обе неприятельские колонны, одна за другой, были сброшены на склоны и, таким образом, отрезаны от своих флангов. Центр оказался ослаблен и дрогнул. Серьезно раненый Кутузов тщетно пытался восстановить порядок в войсках. «Я смертельно ранен!» – взывал Кутузов к беглецам.
В это время маршал Даву на правом фланге боролся за позицию у речки Гольдбах с занявшими ее русскими. Мюрат и Ланн на левом крыле атаковали русские и австрийские эскадроны, которыми командовал князь Иоганн фон Лихтенштейн. Легкая кавалерия Келлермана оттеснила улан противника, которые бросились на французских пехотинцев, а дивизион Кафарелли продвигался вперед беззвучно, потому что все его барабанщики погибли под артиллерийским обстрелом русских. Генералу Валюберу ядром оторвало ногу до самого бедра, солдаты сгрудились вокруг него и хотели унести, соорудив носилки из скрещенных ружей. «Оставьте, – спокойно сказал он, – я смогу умереть и сам. Не стоит из-за одного человека терять шестерых». Русская гвардия двигалась на Працен. Французы, преследовавшие ее, подвергались опасности. Но император не упускал из вида ни одного солдата на поле боя. Он находился в центре со своей пешей гвардией и корпусом Бернадота и тотчас же заметил беспорядок. «Пошлите туда мамелюков и гвардейцев-егерей», – велел он генералу Раппу. Выполняя приказ, Рапп был ранен, как это с ним случалось всю жизнь, почти во всех битвах, где он принимал участие; но русские были отброшены, а князь Репнин, их командир, попал в плен. Русская дивизия, которая занимала деревню Сокольниц, оказалась отрезанной и сдалась, две колонны союзников были отброшены за пруды. Под тяжестью пушек обрушился мост. Озеро Зачан покрывал толстый слой льда, солдаты подумали, что смогут уйти этим путем, и бросились бежать, но ядра французской батареи разбивали лед у них под ногами, и беглецы провалились в воду с криками отчаяния. Под огнем батарей, стоявших по берегам озера, генералы Дохтуров и Кинмайер сумели провести отступление по узкой дамбе, разделявшей два пруда, – у деревень Мельниц и Фальниц. Лишь корпус князя Багратиона сохранял боевой порядок, маршал Ланн оттеснил его, но не позволил своим солдатам его преследовать.
Настала ночь, битва была выиграна. Оба императора-союзника покинули позицию, откуда наблюдали за своим поражением. Они добрались до одного из императорских замков и на следующее утро спаслись бегством от настигавшего их маршала Даву. Австрийский император Франц принял решение. Он не хотел, не мог более продолжать войну, разорявшую его владения. Он попросил перемирия и личной встречи с победителем.
«Встреча состоится на наших аванпостах послезавтра, в любой час, какой назначит император, а до этого – никакого перемирия», – ответил Наполеон. Кавалерия уже бросилась в погоню за побежденным, бегущим врагом.
Тусклый свет поражения заставил императора Александра очнуться от лучезарных грез о славе; тем временем австрийский император сообщил ему о своем намерении вести мирные переговоры. У русского царя и в мыслях не было настаивать на продолжении боевых действий, он торопился убраться подальше и избавить свой народ от войны, которая, по выражению Наполеона, была для Александра всего лишь прихотью, а вовсе не необходимостью. Русская армия уже начала отступление.
Победитель и побежденный, французский и австрийский императоры, встретились на мельнице в Палени, между городами Назельдовиц и Уршиц.
– Не путайте ваши дела с делами императора Александра, – резко сказал Наполеон императору Францу. – Он удалится в свои степи, и ему не будет никакого дела до неприятностей вашей страны, в то
