ненависть к более удачливой сопернице. И обычным человеческим хамством ее было не взять, она в свое время и не такое слыхала.
– Ты что, и правда думаешь, что Ольга Чижова стала воровкой? Она, с ее умом и талантом, опустилась до того, что таскает бумажники из карманов подвыпивших клиентов?
– Идите вы лесом! – заорала Ольга, окончательно съехав с тормозов.
Все же в театре никто не решался разговаривать с Асташевской в таком хамском тоне – главный ее по старой памяти уважал и при встрече даже целовал руку.
– И даже тебе с твоим отсутствием чувства фальши должно быть сразу ясно, что эти люди откровенно врали! – продолжала Асташевская и не думая никуда уходить. – И не из службы безопасности они, это же человек должен окончательно умом рехнуться, чтобы таких бандитов нанять для охраны! Или он сам бандит. И зачем-то им Оля Чижова нужна, они ее похитят или еще что плохое сделают. И ты им ее сдала за просто так! Господи, до чего людей зависть доводит… ведь она уже в театре давно не работает, а ты все успокоиться не можешь…
– Слушайте, шли бы вы из моей гримерки! – Ольга пошла красными пятнами. – Или я уйду, меня давно уже у главного ждут!
– Никуда ты не пойдешь! – Асташевская встала у двери.
Она всегда была женщиной высокой и статной, со временем осанка еще осталась, но вес заметно прибавился. Ох, до чего же мешает жить старость…
– Дай мне ее номер, – сказала Ольга Павловна, – я хоть ее предупрежу, чтобы была осторожнее.
– И не подумаю! – злорадно ответила Стрелкова. – Наплевать мне на нее!
– Было бы наплевать, ты бы им ничего не сказала! – закричала Асташевская. – Отпиралась бы, кричала, я бы людей позвала – что бы они тебе сделали? Нет, ты ей до сих пор простить не можешь, что она Виолу из «Двенадцатой ночи» играла восхитительно, а ты в мужском костюме ходишь, как будто на шпильках – частишь и задницей виляешь! А вот Оленька настоящим мальчишкой на сцене была! И в «Дяде Ване» Елена Андреевна у тебя говорит не как благородная дама, а как торговка рыбой! Ничего с голосом сделать не можешь!
– Ах ты, старая ведьма! – Стрелкова ринулась на Асташевскую, но в это время в гримерку заглянул Олег Медовуха.
– А что это вы тут делаете? – удивился он, увидев Ольгу – всклокоченную, с малиновыми пятнами на щеках, и Асташевскую, всю во власти праведного гнева.
Надо же, бабусе лет незнамо сколько, сама небось со счета сбилась, а глаза как сверкают, и голос такой звучный, прямо бархатный! Живая иллюстрация к амплуа благородной старухи!
Стрелкова в бешенстве оттолкнула их обоих и пронеслась мимо, как фурия.
– Пойдемте, Ольга Павловна, я вас провожу! – Олег галантно подал старой актрисе руку.
– Подождите! – Она бросилась к столу, пошарила там. – Ах, эта зараза унесла, конечно, мобильник с собой. Что же делать, что делать… – бормотала она, – голубчик, вы не подскажете, у кого я могу узнать телефон Ольги Чижовой?
– Я с ней не столкнулся, пришел в театр позже, но у Ксанки, у Оксаны Кочетковой, наверняка есть все телефоны.
– А, это такая шустрая… все время бегает…
– Ну да, все сплетни собирает, все про всех знает! – рассмеялся Олег. – Пойдемте, она у главного сейчас, на читке.
Они опоздали, потому что Асташевская еще поправляла прическу и красила губы – а как же иначе.
– Уж извините, – улыбнулась Ольга Павловна в ответ на грозный взгляд главного, – не ругайте Олежека, он меня, старуху, провожал, пока дошли…
Во взгляде главного мелькнуло легкое подозрение – он-то прекрасно знал, что Асташевская в хорошей форме, недавно с ней беседовал вот тут в кабинете и по лестнице поднимался, так он на третьем этаже спекся, а она даже не запыхалась. Ох, надо бросать курить…
И давно он обдумывает одну постановку, чтобы дать ей роль бабушки. Такая, знаете, старуха из благородных, с сильным характером, всю семью в кулаке держит, всем помогает, всем личную жизнь устраивает. На язык острая, в преферанс играет, под гитару поет. Ох, голос у Ольги Павловны все еще хорош… Вроде бы и негромко на сцене скажет, а даже на галерке слышно. Да только если ей такую роль дать, так она весь спектакль украдет. А что, ну и устроить ей бенефис. Или старуха не заслужила? Ведь небось лет сорок в театре…
– Присаживайтесь, – сухо кивнул главный, увидев, что автор пьесы из жизни морского дна ерзает на месте.
Асташевская успела обежать глазами большой кабинет и увидела, что подлиза и сплетница Кочеткова сидит в первых рядах возле автора и главного. И мест рядом больше нет. А ее стул в углу стоит. Можно, конечно, попроситься сесть поближе, чтобы лучше слышать, но это будет уже перебор. Всем в театре известно, что слух у нее отличный. Хоть это пока в порядке. Да, старость – не радость…
Придется ждать до конца мероприятия, иначе до Оксаны не добраться…
Лола взяла на руки Пу И и почесала его за ушком. Песик попытался вывернуться – он не уважал все эти телячьи нежности, считал их недостойными настоящей собаки.
В это время зазвонил Лолин телефон.
Она потянулась за ним, Пу И воспользовался ее замешательством, спрыгнул на пол и убежал на кухню.
– Да! – резко проговорила Лола, поднеся трубку к уху и провожая песика взглядом.
– Это Ольга Чижова? – раздался в трубке незнакомый голос.
Голос был какой-то неприятный – холодный и неживой.
– Да, это я… – протянула Лола сухо. – А в чем дело?
– Моя фамилия Лепешинский, – прозвучало в трубке.
Лола насторожилась: фамилия была ей незнакома, но незнакомец произнес ее с таким апломбом, как будто он представился «Спилберг» или «Тарантино».
– Вы, конечно, слышали мою фамилию… – продолжил он уверенно.
– Я… я не уверена…
– Вот как? – в голосе прозвучало удивление. – Это очень странно. Я продюсер, владелец продюсерской фирмы «Абажур-фильм». Я снимал такие известные сериалы, как «Косой», «Месть Полукопченого», «По следу Безногого»…
– Вот как… – повторила Лола растерянно. – И чего же вы от меня хотите?
Мысли в ее голове смешались, как составные части коктейля. Может быть, это тот судьбоносный звонок, которого она ждала всю жизнь? Но что-то было не так… обычно серьезные продюсеры не звонят сами актрисам, они поручают это своей секретарше или ассистенту по кастингу…
Собеседник как будто прочитал ее мысли.
– Обычно я сам не звоню актрисам, – проговорил он тем же холодным механическим голосом. – Но тут… тут особый случай. Я увидел ваши фотографии, и тут же понял: вот оно! Вы –
