не опустить взгляда, хотя это было безумно сложно, – на твоем месте мог оказаться любой. Рано или поздно мне надо было начинать.
После моих слов наступила жуткая тишина. Казалось, даже секундная стрелка на часах замерла, боясь дернуться и нарушить безмолвие.
– Я отвезу тебя домой, – голос Демида прозвучал холодно, а вид был такой, будто его ударили.
Но я заставила себя не замечать его бледности и доиграла партию до конца:
– Сама доеду. И не надо, чтобы кто-то за мной следил, даже Артем. Я уже взрослая, Гадаров, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Из квартиры вышла совершенно спокойно. Демид остановить больше не пытался.
Как и я не пыталась остановить слезы, что струились у меня по щекам.
Больно…
Как же больно ранить любимых…
Но… так будет правильно.
Глава 17-2
В машине вакуумное спокойствие дало трещину. Вот и мчалась домой, ослепленная горем и снедаемая ревностью.
Какой же идиоткой я была в Питере, когда обманывала саму себя и притворялась, что отношения Гадарова и Беловой временные?!
Они постоянные, и об этом писали все СМИ. Из нас двоих, это я любила Демида, а он всего-навсего испытывал ко мне лишь физическое влечение!
Не представляла, как в таком состоянии предстать хоть перед кем-то, улыбаться и вести необременительные разговоры ни о чем. Поэтому, отыскав в сумке сотовый, набрала Артема и предупредила:
– Я у себя в квартире и останусь здесь. Только не приезжай ко мне. Не нужно. Я никого не хочу видеть. И дверь не открою.
– Кудряшка, ты не понимаешь... – начал тот, но я перебила:
– Я все понимаю. Не поверишь, первый раз в жизни понимаю. Артем, я – самостоятельный человек и сама буду решаю свои проблемы, пойми это, наконец. И, пожалуйста, скажи Людмиле, что у меня срочные дела, а потом забудь обо мне, пока я не приду в себя.
– Сашка…
– Не беспокойся, я справлюсь.
Прежде чем Гадаров младший успел хоть что-то возразить или добавить, положила трубку.
Ему понадобится время, чтобы все осмыслить, и я этим воспользуюсь, чтобы обдумать дальнейшую жизнь. Никто и ничто уже не станет прежним, и мне, по всей вероятности, придется сменить работу и уехать из Москвы.
Да, верно. Последнее обязательно.
Поскольку, если не уеду, то неизбежно начну сталкиваться с Демидом, и не факт, что всё не начнется сначала: слишком уж переплелись наши жизни. Слишком уж совпадаем мы с ним по всем параметрам, как будто половинки одного целого. Слишком сильно тянет нас друг к другу даже не нитью, а целым канатом, что обвязал души корабельными узлами, которые фиг распутаешь.
Да, в какой-то момент мои фантазии превратились в реальность, но мне не следовало забывать, что Белова заняла прочное положение в жизни моего любимого. А справедливо это или нет – значения уже не имело.
Так сложилось, и мы оба об этом знали.
***
В воскресенье утром, чтобы не встретиться с Рублевым, решила никуда из дома не выходить. Продуктов в холодильнике хватало, а желания пересекаться с начальником и обсуждать рабочие вопросы, или, не дай Бог, болтать ни о чем, совершенно не было. Вот и придумала заняться уборкой.
Надела джинсы и майку-алкоголичку, повязала на голову косынку и рьяно принялась за работу, не давая себе ни минуты отдыха, чтобы ни о чем не думать. Так в итоге увлеклась, что даже начала двигать мебель, которую совсем недавно расставляла, и очнулась только тогда, когда зачем-то полезла снимать новые занавески.
А ну-ка, Сашка, стоп!
Одернула саму себя.
Так дело не пойдет! Нельзя же всю жизнь изматывать себя идиотской, никому не нужной работой только для того, чтобы забыть Демида!
Это же полная бессмыслица!
Все равно его не забудешь, да и зачем обманываться – не захочешь этого делать. Проблема же в другом. А именно – как жить, не вырывая его из собственного сердца.
Тяжелая задачка напрягала. И, катая ее в голове и так и эдак, уже собиралась убрать веник и щетки, но в эту минуту кто-то позвонил в дверь.
Первой мыслью подумалось, что пожаловал Артем, решив проигнорировать мою просьбу. Оттого замерла, не желая открывать, но тут же себя одернула.
Что за детский сад?
Такой поступок был бы нечестным по отношению к Гадарову младшему, он все же был другом и даже с братом поссорился по моей вине.
– Кто там? – решила проявить осмотрительность, так как дверной глазок отсутствовал.
– Это я, Алиса. Саша, открой, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.
Что?
Остановившимся взглядом уперлась в дверь, стараясь прогнать оцепенение.
Белова? Тут? Откуда?
Чего-чего, а уж ее я точно не ожидала.
Что за ерунда творится? Мы не подруги и даже не приятельницы. У нас с ней и общего-то ничего нет…
Ага, если не считать Демида, подкинула ответ не вовремя проснувшаяся совесть.
Черт, разговор, видимо, будет неприятным.
Скривилась, прикусив губу, и неохотно открыла дверь.
С одной стороны, давила вина, с другой, щекотала ревность. И оба чувства одинаково меня не радовали. Я была третьей лишней в запутанном треугольнике Белова-Гадаров-Новикова, что бы ни говорил Демид.
Столкнувшись лицом к лицу с той, кто по всем правилам могла спокойно расцарапать мне лицо и закатить истерику, растерялась, не зная, как себя вести. Но, к удивлению, Алиса проявила себя удивительно настойчиво: не дожидаясь приглашения, она молча вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.
– Я думала, ты на Кипре, – единственное, что смогла выдавить, рассматривая гостью.
Представшая предо мной девушка нисколько не напоминала ту тихоню Алису Белову, которую я видела у нас в доме и на приеме в честь помолвки. Здесь и сейчас стояла незнакомка – красивая, уверенная в себе и во всю сияющая счастьем.
– Я вернулась, – сказала она так решительно, что я несколько раз моргнула, пытаясь понять, что мне не привиделось. – Можно присесть?
Не дожидаясь разрешения, сама прошла в комнату и удобно откинулась на диване, облокотившись на спинку. Я же, как во сне, проследовала за ней и опустилась на краешек кресла, стоящего напротив.
– В Ларнаке я была только половину дня, – с улыбкой призналась Белова. – А затем тут же вернулась назад в Москву. Это была хитро спланированная акция. И она нам удалась.
Девушка улыбнулась и, подняв правую руку, продемонстрировала мне новое кольцо – обручальное.
– Я вернулась, чтобы оформить брак с тем, кого люблю.
