властность. Ричард гораздо мягче и обычно добивался своего иной раз, прибегая к хитрости, впрочем, как и я… Наверное, поэтому мы и сблизились.
Как я узнала впоследствии, род Байе остался недоволен, как они выразились "подачкой", а Фелиция и подавно разозлилась не на шутку. Всё было у нее в руках и мужчина — самый завидный жених, титул и положение в обществе. Лишиться этого в один день из-за происков самозванки и не иметь пока перспектив на будущее вызовет гнев даже у самой незаурядной личности.
На самом деле мне было уже не до выяснения отношений между Байе и Валуа, время пройдет, а страсти поутихнут. Лиция — симпатичная молодая девушка, у неё ещё вся жизнь впереди. Возможно такую, столь выгодную партию, ей уже никогда не получить в мужья, но в девках она не останется, это уж точно!
После всей этой суматохи меня теперь волновала встреча с отцом. Настоял на этом, конечно же, Ричард. Он считал, что факт отцовства отрицать нет смысла, претендовать на его имущество я не планировала, а вот решить вопрос относительно возвращения дара очень хотелось. Это, можно сказать, был вопрос всей моей жизни…
С родителем мы должны были встретиться утром в специальной комнате, предназначенной для переговоров.
Я облачилась в бежевое элегантное трио, состоящее из тонкой лёгкой рубашки с газовым бантом у шеи, укороченной многослойной юбки с расшитым мелкими цветочками подолом и плотного облегающего жилета, расшитого крупными цветами. Длинные волосы уложила в замысловатую прическу с ниспадающими на спину многочисленными кудрями. В этом образе я чем-то себе напомнила маму, она всегда выглядела довольно строго, словно неприступная и прекрасная королева положения.
Вероятно, старый маг и по совместительству мой отец, с которым я встретилась в назначенное время, уловил это сходство и едва заметно улыбнулся.
Что ж его настрой меня порадовал, посмотрим, в какое русло утечёт наша беседа: останется мирно протекающей речушкой или превратится в порожистую быстро бегущую реку, ниспадающую огромным и шумным водопадом в пропасть.
— Рад знакомству, — седовласый мужчина средних лет на вид указал на мягкое кресло, что стояло напротив такого же, разделенное лишь небольшим столиком с закусками.
— Пришло время… — я скупо улыбнулась и присела на краешек сидения. — Пока не знаю, радоваться мне встрече или же бежать отсюда со всех ног и забыть о вашем существовании и о нашем родстве в целом. — Решила сразу обозначить позицию, чтобы мой собеседник не ждал от меня пробуждения дочерней любви.
— Возможно… — протянул он. — Ты не думай, что во всей этой истории с твоей замечательной матерью я — злодей, — не стал ходить вокруг да около родовитый родитель, а также указал мое место незаконнорожденной, перейдя в разговоре на "ты". Или же он, таким образом, хотел напомнить, что мы близкие люди? Постаралась не обращать внимания на его попытки сблизиться на эмоциональном уровне, мне это ни к чему.
— Я боюсь делать какие-либо выводы самостоятельно и допускаю вероятность, что некоторые нюансы Марида могла мне просто не рассказать. Но факт, что мой дар у тебя под семью замками остается фактом. Как-то так…
Я потянулась за долькой апельсина и положила ее в рот. Очень нервничала, хотя, казалось бы, из-за чего? Аббадес де Транквилль не стесняясь меня разглядывал, а на его бледных губах блуждала загадочная ухмылка.
В этом помещении стояла определенная магическая защита, и даже самый могущественный маг при всем своем желании не смог бы навредить, кому бы то ни было. Все равно дрожь присутствовала во всем моем теле, начиная от кончиков пальцев на руках и заканчивая коленками. Это мешало нормально мыслить, существенно раздражало. Мой собеседник же наоборот казался спокойным, как удав и чем-то довольным.
Кто он, этот аристократ, столько лет хранящий секреты самого короля? Какой он советник его величества? Скольких людей он обрек на страдания, а скольких наградил, давая свои рекомендации сюзерену? Я этого никогда не узнаю… Он тиран, хоть и пытается произвести впечатление обходительного мужчины. Его мужественная внешность говорила сама за себя, особенно тонкие губы и хищной формы нос с крупными ноздрями. В глазах герцога присутствовала явная грусть и усталость, но это была лишь маска, обман. Яркий, хоть и едва заметный, отблеск хитрого хищника и несомненного победителя проглядывали сквозь ширму из добродушия и спокойствия.
— Твоя мать прокляла меня, — неожиданно сообщил Аббадес и засучил рукав черной рубашки, показывая мне жуткие язвы на своем теле. Меня передернуло. — Истинное положение вещей скрывает иллюзия, которая сосет из меня магию, зрелище пугающее, оно тебе ни к чему.
— Как же так? — ужаснулась я.
— Она разозлилась на то, что я объявил о помолвке с одной юной леди. По сути это был договорной брак — частая практика среди знати моего уровня. Она не поверила. Возможно, у всех беременных мозги набекрень, но ревность полностью охватила все её существо, и молодая женщина шарахнула по мне хорошенечко какой-то никому не известной проказой. Мерида пожелала, чтобы я не достался никому и мой род прервался. Я единственный сын отца… Но я все же женился, даже познал радость отцовства несмотря на её пророчества, но… Мои дети не передадут фамилии — Аманда, из-за того, что женщина, а сын полностью отказался от мирской жизни. Благо они родились и остались живы… Если честно, то сильно переживал на этот счет. Я же умираю… медленно гнию заживо. Моя жена приняла меня такого, какой я есть — больного и с разбитым сердцем. Я уже не смог полюбить никого, да и не хотел. Конечно, мстить — низко и подло. Но снимать проклятие ведьма отказалась… Прости, что так вышло.
— И? — слушая версию событий глазами отца, сжевала почти все фрукты с тарелки не чувствуя, при этом, даже их вкуса. С таким же успехом я могла проглотить тканевую салфетку.
— Чего ты хочешь?
— Ясное дело… Желаю заполучить назад украденное еще в утробе. Разве это не очевидно?
— Нет, — было сказано так спокойно, но при этом холодно. Он ответил столь небрежно, будто я ему предложила отведать кусочек ананаса.
— Нет, значит… — уже не знала, куда деть свои руки, и принялась за виноград. — Не пора ли забыть старые обиды и дать своим детям жить нормальной жизнью?
— Я не хочу. Глаз
