Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
погребены на месте их гибели? И почему все трое в одной могиле? Дело в том, что даже павших на поле боя не хоронили ("зарывали в шар земной, как будто в мавзолей…") на месте их гибели, а собирали в определённые места и хоронили в т. н. "братских могилах", если трупов было много. Причём всё это производилось не самодеятельно и самочинно, а в соответствии с имевшимися руководящими документами.
А именно: погребение останков воинов Красной Армии в период Великой Отечественной войны проводилось в соответствии с "Положением о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время", введенным в действие приказом НКО СССР от 15 марта 1941 года № 138. По этому положению команда, выделяемая командиром, занималась розыском трупов, их сбором и доставкой на место погребения. Перед погребением у погибших изымались имеющиеся документы (красноармейские книжки, партийные и комсомольские билеты — отсюда хранящиеся ныне в музеях пробитые пулями партийные документы героев), один экземпляр вкладыша солдатского медальона забирался и отправлялся в штаб части для учета, а другой должен был оставаться вместе с погибшим. Погибших должны были хоронить в могилах достаточной глубины (от поверхности почвы до погребенных не менее 1,5 метра). На насыпной холмик над могилой высотой до 0,5 метра устанавливалась пирамидка высотой 1,5 метра, сделанная из досок или камня. На пирамидке выжигался или писался номер могилы, если это была "братская могила".
Но Николай со товарищи погиб не на передовой, не на поле боя, а в глубоком тылу, где были все условия для организации их похорон советским погребальным чином. Почему же их не похоронили на кладбище села Старая Хворостань, что всего в четырёх километрах от хутора Титчиха, где и покоятся многие поколения титчихинских хуторян? Почему замполит Лезман на общем построении личного состава батальона не произнёс над их гробами пламенную речь с призывом отомстить врагам за кровь павших героев? Почему не устроили им отдельных могил с фанерною звездой на деревянном обелиске высотой 1,5 метра и табличкой с фамилией, именем-отчеством и воинским званием, как было положено и делалось не раз за войну? Догадка-ответ может быть только один — хоронить-то было по сути нечего! Взрывом разорвало-разметало тела — что смогли собрать окрест, то и погребли-зарыли в "братской могиле". (Такая особость похорон Николая и его товарищей есть ещё одно косвенное подтверждение того, что они пошли обезвреживать именно авиабомбу большой мощности.) Единственным в таких случаях «утешением» родным погибшего может быть то, что смерть Николая была мгновенной…
Когда прах лейтенанта Николая Митерёва был перенесён из малой братской могилы у хутора Титчиха в мемориальную братскую могилу, устроенную в селе Селявное-2, мне установить не удалось.
Хотя заботится о павших на войне советских гражданах Советское правительства начало почти сразу после её окончания — в начале 1946 года вышло Постановление СНК СССР № 405-1650 от 12.02.46 г. " О взятии на учёт воинских захоронений, о благоустройстве и сохранении братских могил и захоронений бойцов и командиров Красной Армии, партизан и партизанок Великой Отечественной войны", которое предписывало местным органам власти взять на учёт и благоустроить все воинские захоронения, находящиеся на подведомственных им территориях, — работа в этом направлении велась, по-простому, "ни шатко, ни валко": в первые послевоенные годы не до того было, а потом просто «забылось» из-за политических передряг во власти в начале 50-х годов.
Правда, усилия по выправлению "похоронного дела" время от времени предпринимались. Так в сентябре 1954 года заместитель Министра обороны СССР Маршал Советского Союза Василевский А.М. издал Директиву № 02/740 от 28.09.54 г., в которой отмечалось, что "проверкой состояния могил советских воинов и партизан, павших в период Великой Отечественной войны, проведенной в ряде областей, установлены факты нетерпимого, а в отдельных случаях преступного отношения к памяти советских воинов. Постановление СНК СССР от 18.02.1946 № 405-1650 о благоустройстве могил воинов Красной Армии и партизан и о надзоре за их состоянием выполняется неудовлетворительно. Многие могилы погибших солдат, сержантов и офицеров находятся в запущенном состоянии, не имеют памятников, не огорожены. До сих пор имеются братские и индивидуальные могилы, не взятые на учёт, местные власти не знают, кто похоронен в этих могилах. Контроль за благоустройством могил советских воинов не организован". Директива предписывала военным комиссарам и начальникам военных гарнизонов на подконтрольных им территориях исправить положение дел с воинскими захоронениями.
Как повлияла данная директива на ход "похоронного дела", наверное, может составить предмет особого исторического исследования. Не имея возможности заняться этим, выскажу лишь своё предположение, что перезахоронение праха Николая (что там, в первой могиле, могло оставаться кроме праха?) было произведено в первой половине 60-х годов — в первые годы "развёрнутого строительства коммунизма в Советском Союзе", когда КПСС наконец-то провозгласила: "Всё во имя человека!"
В канун широко отмечавшегося 20-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне были предприняты меры по завершению работы по увековечиванию памяти советских воинов, павших в боях за Родину, и прежде всего по должному оформлению братский могил, уточнению имён захороненных в них и превращению этих могил в мемориальные комплексы. Так Директивой Генерального штаба ВС СССР N 322/10310 от 4 марта 1965 г. районным и городским военным комиссариатам было дано указание уточнить по имеющимся у них документам имена погибших, останки которых были перенесены в братские могилы, и сообщить их местным органам власти для занесения на памятные доски воинских мемориалов.
В Учётной карточке воинского захоронения, составленной в августе 1992 года, дано краткое описание Братской могилы, в которую были собраны из окрестных могил останки павших советских воинов в конце 50-х — начале 60-х годов прошлого века.
Первый лист названного документа.
На представленной здесь фотографии плохого качества, взятой из Учётной карточки воинского захоронения, можно разглядеть первоначальный вид той Братской могилы.
Ко времени составления данной Учётной карточки в мемориальном списке Братской могилы № 120 числилось 888 имён павших воинов. (Гв. л-нт Митерёв Николай Герасимович был записан под 447-м номером.)
В двухтысячные годы — нулевые, как сейчас принято говорить, точнее мне установить не удалось — воинское захоронение в Селявном-2 было основательно переделано: вместо пришедшего к тому времени уже в неудовлетворительное состояние обелиска, следуя духу времени, воздвигли архитектурное сооружение (мемориал) в виде часовни ("в виде" — потому, что в православной часовне должна быть хотя бы одна икона, а там прикреплены только две мемориальные доски).
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
