Книга Преданный - Дж. Б. Солсбери

— Ты хочешь встречаться со мной? — Я слышу улыбку и волнение в своем собственном голосе, что означает, что он тоже слышит. Отличный способ вести себя хладнокровно, Лиллиан.

— Да. Я хочу встречаться с тобой. — Он берет мою руку и подносит ее к своим губам. — Приятно сказать это вслух.

Я выдыхаю, думая, что мне приятно слышать это. Приятно и ужасающе.

— Я по-прежнему буду делать все возможное, чтобы вернуть тебе работу, но буду делать это как твой защитник и, если позволишь, твой… парень?

Прилив волнительной энергии наполняет мою грудь. Хадсон Норт. Мой парень? Как это может сработать? Мы из совершенно разных миров. Он нравится мне больше, чем следовало бы, но мне не нравится его семья. Они ясно дали понять, что терпеть меня не могут. Что это будет означать для Хадсона? Я не могу быть клином, разделяющим семью Норт. О, но мысль о том, чтобы провести больше ночей с Хадсоном, вызывает во мне трепет. Я не могу представить себя под руку с великим Нортом, но быть под руку с Хадсоном кажется естественным. Элементарно, как будто я родилась, чтобы быть там. Эти два чувства настолько противоречат друг другу, что я теряю дар речи.

— Скажи «да».

Мой взгляд устремляется на него.

— Мне нужно подумать об этом.

Легкость с его лица исчезает, но я вижу, что он не потерял надежду, поскольку в его карих глазах вспыхивает искра.

— Давай поужинаем завтра вечером, и сможем все обсудить.

— Ты говоришь так, будто это деловая сделка.

— Да, но у меня нет большого опыта в этой области. Ты должна простить меня за это. — Хадсон останавливается перед моим зданием и глушит двигатель, прежде чем повернуться ко мне. — Подумай об этом. Когда будешь готова к разговору, позвони мне. — Он берет обе мои руки и целует костяшки, заставляя все мои внутренности плавиться на полу его шикарной машины. — Не списывай нас со счетов. Я не преувеличивал, когда говорил, что никогда раньше не испытывал таких чувств к женщине. — Его глаза теплые и манящие, и мне хочется, чтобы мы снова оказались на том диване. — Какими бы ни были твои сомнения, дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься.

Но дать ему шанс означает поверить в то, что он не причинит мне боль. Отдавать себя в руки любого мужчины страшно, тем более члена печально известной семьи Норт. Есть только два варианта развития наших отношений — брак или разрыв. Шансы в пользу последнего.

— Мне страшно.

В его взгляде скользит нежность.

— Хорошо. Это значит, что у тебя здоровое чувство самосохранения. Моя семья не всегда была добра к тебе. Я понимаю это.

Я издаю звук: наполовину фырканье, наполовину смешок. Слабо сказано.

— И ты не уверена, что то, что произошло с Бодавеем, не было частью моего генерального плана, чтобы подставить Августа?

Бинго.

— Я только надеюсь, что то, что произошло прошлой ночью, — его голос понижается на октаву, — и сегодня утром…

Мое лицо пылает жаром.

— Это значит, что ты снова начинаешь мне доверять. — Он берет меня за подбородок и проводит большим пальцем по моей щеке. — Боже, мне нравится, когда ты краснеешь.

Я отворачиваюсь от него и пытаюсь спрятать лицо.

— Тебе нравится, когда я смущаюсь? — Странное извращение.

— Мне нравится знать, что я могу заставить тебя что-то почувствовать.

Я потираю щеки, чувствуя, как румянец начинает спадать.

— А можешь вызвать что-то кроме унижения?

— Ты не унижена, Лиллиан.

Я смотрю ему в лицо и поднимаю бровь.

— Нет?

Его ответная улыбка медленная, сексуальная и немного хищная.

— Ты расстроена. Тебя выбила из колеи прошлая ночь и то, что началось между нами.

Он прав.

Хадсон наклоняется ближе, и я чувствую, что тянусь к нему, пока мы не встречаемся посередине над центральной консолью. Он целует меня в висок, затем скользит губами к моему уху.

— Я знаю, что прав, потому что это именно то, что чувствую я. — Он целует чувствительную кожу под моим ухом, затем тихо напевает. — Давай вернемся ко мне домой?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику от глубокого, темного гула этого требования, произнесенного у моей коже. Да. Односложный ответ пульсирует в такт моему пульсу, наполняет мои вены, притягивает меня ближе. Я ловлю себя на том, что подхожу слишком близко. Прежде чем упасть. Не стоит доверять тому, что кажется слишком приятным.

— Ты такая чертовски красивая, Лили. — Он целует меня в челюсть и дразнит мой рот едва заметным прикосновением. — Посмотри на меня.

Я и не заметила, что закрыла глаза. Когда открываю их, у меня перехватывает дыхание от вожделения, пылающего в его взгляде. Он совсем не похож на своего близнеца. Там, где во взгляде Хейса горели злоба и презрение, во взгляде Хадсона кипят только желание и решимость.

— Я знаю, что ты боишься. Дай мне шанс показать тебе, что это напрасно.

Мне хочется сказать «да», поддаться влечению, отдаться своим чувствам. Но я поняла, что чувствам нельзя доверять. Потому что никогда не умела контролировать свои импульсы, и это один из тех случаев, когда ущерб может быть гораздо хуже, чем сломанная рука или вывихнутая лодыжка.

Мое сердце на кону.

— Я подумаю об этом.

Его губы замирают на моей коже. Мужчина откидывается назад, оставляя между нами холодное пространство длиной в каньон.

Не смотрю на его лицо, но мне это и не нужно. Я чувствую выражение неприятия на его лице.

— Мне нужно идти. — Я выпрыгиваю из машины так быстро, как только могу. — Спасибо, что подвез. — Цепляюсь пальцем ноги за бордюр, спотыкаюсь, но умудряюсь не упасть. Я отказываюсь оглядываться, боясь, что могу поддаться желанию снова броситься в его объятия и умолять его взять меня с собой домой.

Добираюсь до двери в безумии эмоций и расшатанных нервов. В поисках ключей понимаю, что у меня нет клатча. Черт. Я должна развернуться. Должна вернуться. Будь сильной, Лилли.

— Он у меня. — Его голос звучит близко и немного запыхавшимся. Тепло его тела касается моей спины, и Хадсон обхватывает меня рукой, его большой ладонью скользит по моему животу. Потом кладет мой клатч мне в руку и зарывается лицом в мои волосы. — Обещай, что подумаешь об этом.

Все мое тело дрожит от усилия, которое требуется, чтобы устоять на ногах, а не сдаться и прижаться к нему. Сопротивление, позволяющее оставаться твердой, а не таять в его объятиях.

— Я