будто опасается, что нас могут прослушивать. Это настораживает, и я поддаюсь напряжению. Наверное, дело серьёзное. Оглядываюсь на машину, где на заднем сиденье лежат купленные только что фонарик и садовые перчатки. Лопату удалось найти в сарае. Крайне необычное снаряжение для поездки по городу. Задумчиво гляжу на время.
— Слушай, это может подождать до завтра? — интересуюсь я. Меня разбирает любопытство, но страх передумать завершать начатое оказывается сильнее. Я и так постоянно придумываю предлоги на протяжении этого дня.
— Ну, я могу заехать ближе к полудню, — задумчиво предлагает одноклассник. — Нормально будет?
— Да, конечно!
— Мы ведь думаем об одном и том же? — на всякий случай уточняет он.
— Наверное.
У меня потеют ладони несмотря на холод. Не так-то просто держать лицо, когда сама невольно начинаю прокручивать в голове различные теории и считаю минуты до завтрашней встречи. На мгновение даже задумываюсь, чтобы заехать на минутку к нему. Но если Олег что-то заподозрит, моим планам, скорей всего, придёт конец.
И тут, как гром среди ясного неба, он задаёт прямой вопрос:
— Что ты задумала?
Дьявол! Как я себя выдала?
— Ничего! — невинно оправдываюсь я и решаю на скорую руку набросать прикрытие. — Работой просто завалили. Нужно в ближайшее время внести правки в статью, иначе босс меня убьёт!
— Чтобы ты променяла важную информацию, которой так долго добивалась, на статью… — с подозрением растягивает Олег. Но в итоге сбавляет обороты, что меня очень радует. — Очень важная, должно быть, статья!
А ведь он прав! И когда только успел так меня изучить… Решаю закончить разговор, пока не вызвала ещё больше подозрений.
— Слушай, Олег, мне правда пора! — с сожалением говорю я. — Завтра поговорим.
— Давай, удачи со статьёй!
Он отключается как раз в тот момент, когда из магазина вываливается компания пьяных мужчин. Видимо, заходили за добавкой. Проходя мимо, не оставляют меня без внимания. Я лишь косо наблюдаю, как они отсыпают лесть и свистят. Молча обхожу девятку и прячусь в салоне. К счастью, шумная компания тут же теряет ко мне интерес и проходит мимо. Что ж, им же лучше! А то прямо руки чешутся схватить лопату и нанести пару отрезвляющих ударов по наглым рожам. Так, нужно собраться!
Поворачиваю ключ зажигания, переключаю передачу и ныряю в объятья ночного Мортимора. Причём, в прямом смысле. Здесь нет огней мегаполиса и многочисленных неоновых вывесок. Фонари и то не везде горят. Лучше всего освещён центр. Но мне нужно дальше. Выбираю дорогу, которая ведёт на шоссе.
Несколько раз попадаются одиночные встречные машины. Хуже всего ездить после шести вечера, когда большинство жителей возвращаются домой с работы. Тут и множество машин на дорогах, и куча пешеходов. Зато спустя два часа улицы спокойны и практически пусты. Все давно дома, доедают остывающий ужин и перебираются в комнату смотреть телевизор. И дети давно забраны из школ и детских садов. Гуляют в основном подростки, да можно местами встретить собачников. Люди в большинстве боятся подступающую зиму, не любят холод. А я люблю спокойствие. Особенно сейчас. И благополучно доезжаю до кладбища.
Останавливаюсь подальше от парковки. Здесь где-то должен быть смотритель. Не очень хочется попасться в самом начале. В идеале меня вообще не должны заметить. Беру снаряжение, не забываю запереть машину. У отца нет автоматической блокировки, поэтому приходится всё делать в ручную.
Фонарь пока не включаю, иду в темноте. Заходить с парадного входа опасаюсь. Ныряю в проход межу ближайшими и деревьями и какое-то время двигаюсь под их сенью. Можно сказать, иду вдоль незримой границы кладбища. Стараюсь не думать о пугающих надгробиях, которые в темноте напоминают чьи-то фигуры. Через несколько минут убеждаюсь, что нахожусь достаточно далеко от дороги, и рискую включить фонарик. Только, чтобы освещать себе путь: направляю точно к себе под ноги.
Путь до могилы Германа занимает больше времени, чем в прошлый раз. Но я радуюсь, что уговорила тогда себя приехать. Не приходится искать его по всему кладбищу. Я точно знаю куда идти. Поднимаю луч фонарика на кривоватую табличку. С последнего раза ничего не изменилось. Меня сковывает ужас от осознания того, что мне предстоит сейчас делать.
Внезапно на верхушку кола приземляется крупная ворона и издаёт громкое "кар". Я вздрагиваю и сердито гляжу в её до жути осознанный глаз, которым она рассматривает меня. Громкие взмахи крыльев разрывают тишину. Она будто пытается мне помешать или что-то вроде того. Раздражённо сгоняю её лопатой, и ворона мчится в темноту.
Прости меня, Герман…
С неприятным чувством надеваю новые перчатки на покрасневшие от холода руки. В последний раз бросаю извиняющийся взгляд на надгробную табличку и не без труда выдираю деревянный кол. Аккуратно кладу его на расстоянии, чтобы не запачкать потом землёй.
В этот момент на вершинах деревьев поднимается ветер. Он раскачивает их, беспокоит моих пернатых спутников. Целая стая ворон взметается в воздух по всему кладбищу и проносится у меня над головой. Что это, опасное предзнаменование? Какое-то время неподвижно прислушиваюсь к пугающим звукам, но потом заставляю себя продолжать. Работа предстоит нелёгкая. Не стоит тратить время попусту.
Включенный фонарик оставляю на ближайшей облезлой скамейке так, чтобы луч был направлен на меня. Конечно, глаза уже привыкают к темноте. Я вижу достаточно хорошо, но так немного спокойнее. Будто это мой карманный ангел-хранитель.
Наконец, начинаю копать. Лопата без труда погружается в сырую землю. Частые дожди знают своё дело. И температура не настолько низкая, чтобы почва замерзала. Но копать предстоит на глубину двух метров. На первый взгляд кажется, что не слишком глубоко. Но через несколько минут мышцы начинают уставать. Не привыкла я к такому грубому труду. Стиснув зубы, продолжаю копать, скидывая комы земли рядом с растущей ямой.
Незаметно вокруг меня вырастают высокие земляные кучи. Перчатки уже стали чёрными от грязи. Устало вытираю со лба пот, оставляя размытый грязный след. И на пальто уже страшно смотреть. К сожалению, не подумала брать с собой одежду для выкапывания могил. Дьявол, что я делаю?! Выкапываю труп лучшего друга…
Но усталость вытесняет любые сомнения. Я уже слишком близка. Наконец-то лезвие лопаты с глухим стуком натыкается на что-то твёрдое. Оставляю её снаружи, а сама опускаюсь на колени в глубокой яме и руками стряхиваю землю с крышки гроба. Такой простой, из самых дешёвых.
Пальцы тянутся к краю крышки, готовые открыть. Но тут я медлю. Страх врывается в сознание и парализует привычным способом. Готова ли я увидеть разлагающийся труп Германа? Или больше опасаюсь обнаружить пустой гроб? Представляю, какой обезумевшей я сейчас выгляжу. И до конца
