же я тебя люблю! — он целует мне руки. — Я тебя очень люблю.
Как тяжело воспринимать информацию, когда кажется, что у тебя ломаются все кости. Ничего ему не отвечаю и только постанываю в ответ.
— Как у вас дела? — в дверях появляется врач.
— Ей очень больно! — Влад отвечает с таким вызовом, будто медперсонал виноват в моих ощущениях. При этом он заботливо поддерживает меня и гладит по спине.
— Ну да, это не самый приятный процесс. Полина, пойдемте, проверим открытие.
Мы скрываемся за ширмой. Как я не люблю эти медицинские манипуляции.
— Пара минут, и идем в родзал, — врач улыбается, даже под маской это заметно. — Мужа с собой берете?
— Да! — с надеждой в глазах отвечает Влад.
— Нееет, — говорю на схватке. — Убейте меня, пожалуйста, — стону сквозь силу. — Я больше не могу! И никого мне не надо. Я хочу быть сама. И маму не пускайте, а то она может появиться с минуты на минуту.
— Осталось совсем чуть-чуть. Значит, муж ожидает в палате, а мы тихонечко переходим в соседнюю комнату, там у нас родзал. Сейчас спокойствие будущей мамочки — самое главное.
Мы с врачом скрываемся в комнате. Зал не вызывает страха, и я уже готова ко всему. К нам заходит молодая медсестра в смешной шапочке.
— Ой, папочка там так волнуется. Хотите ему что-то передать?
Отрицательно киваю головой. Начинаются потуги. Что-то никак не получается, я устала.
— Полиночка, зайка моя, любимая, — медсестра подходит ко мне справа. Странное обращение от незнакомого человека. — Вам тут записка. — поясняет она и зачитывает слова с какого-то листка. — Супруг вам передал слова для поддержки. Ты невероятная. Я благодарен всему миру, что он подарил мне тебя! Больше всего на свете хочу быть с тобой и нашим сыном. Люблю тебя. Люблю! Хотите ему что-то передать в ответ?
Сквозь силу выдавливаю протяжное "нет". Стараюсь тужиться изо всех сил. Кажется, реальность куда-то отплывает.
— Полина, еще чуть-чуть. Молодец!
Открываю глаза, передо мной крошечное сморщенное личико, которое недовольно раскрывает ротик. Мой малыш, Господи, спасибо тебе за это! Мой самый любимый малыш!
— Зовем папу перерезать пуповину?
— Зовем! — радость заполнила весь родзал.
Влад заходит бледный и испуганный. На нем стерильный халат, несуразная шапочка, на лице повязка. Дрожащими руками он перерезает пуповину и берет сына на руки. На его глазах слезы. Он смотрит на меня с благодарностью и любовью.
— Спасибо! — шепчет он, склоняясь ко мне и целуя в губы. — Спасибо за самое большое счастье.
Стоило пройти такой сложный путь, чтобы вновь оказаться рядом.
Кажется, впервые за долгие месяцы я тоже по-настоящему счастлива…
Эпилог
Девять месяцев назад моя жизнь снова кардинально переменилась. Андрею Владиславовичу только исполнилось три месяца, как нам пришлось переезжать. Я долго думала, нужно ли мне это. Снова всю жизнь начать с нуля, на новом месте. Но счастье и спокойствие малыша для меня важнее.
Я все же решила ехать следом за Владом. Он так трогательно заботился о сыне, что я поняла — не в моем праве разлучать ребенка с отцом. Он может быть каким угодно мужем, но отцом он оказался прекраснейшим.
Влад снял два дома по соседству. Но в свой он ходит только ночевать. Каждое утро первым берет сына на руки, когда тот просыпается. И каждый вечер сам его купает и укладывает спать.
Не все, что было в моей идиллической картинке, сбылось, но меня радует, что многое все же случилось так, как я мечтала. Мы живем в гармонии и спокойствии. Сами принимаем решения, и никто больше не указывает, что мне делать.
Новая жизнь вдали от родни пошла нам на пользу.
Я пока не думаю о наших отношениях. О разводе мы не говорим, сначала было не до этого, потом… как-то все наладилось само по себе.
Да, мы не муж и жена в классическом понимании, но мы мама и папа прекрасного ребенка.
Влад постоянно намекает и спрашивает, но не давит.
— Можно ли мне сегодня остаться? — Слышу этот вопрос почти каждый вечер. Вижу его страстные взгляды, но я все еще не готова.
Не хочу предавать себя, переступать через желания. А внутренне я еще не поняла, на каком уровне наши отношения. Мне хорошо с Владом, я знакомлюсь с ним заново. Вижу, что он до моей беременности и сейчас — два разных человека.
Влад много работает. Новый проект, новые люди в подчинении. Но он здорово справляется. Стал мудрее, решения более взвешенные, ушла вспыльчивость и раздражение. Думаю, потому что у него появился новый стимул. Теперь Влад точно знает, что и для кого он делает.
Большую часть своей жизни я посвящаю сыну, но и не забываю про свои увлечения. Минимум час в день, когда он спит, я рисую. Иногда, если не успеваю днем, Влад вечером берет малыша на себя, гуляет с ним в саду, а я отдыхаю или работаю над новой картиной. Мне нравится наш распорядок.
Мне так хочется дать Андрею все то, чего не было у меня. Хочу, чтобы он видел счастливую довольную маму, которая постоянно рядом, по крайней мере, первые годы. А не случайную женщину, которая строит карьеру вне дома, начиная с первых дней жизни ребенка.
Да, на творчество у меня пока совсем немного времени, но и этого достаточно. Осваиваю новое направление, учусь рисовать портреты, тем более сыночек — самый прекрасный натурщик.
Влад настоял, чтобы мы взяли сначала няню, потом и помощницу по дому. Я была категорически против. Память о проделках Нины еще свежа — муж рассказал, что она сделала и за что он ее уволил. Теперь я поняла, почему когда я была дома, часто чувствовала себя вялой и сонной. Он даже заводил уголовное дело, но до суда дело не дошло — улик оказалось недостаточно. Она ловко пряталась от камер и успела вынести остатки порошка из дома.
Мне страшно думать, что кто-то настолько ненавидел меня, что желал мне зла, хотел навредить здоровью. Влад не вдавался в подробности, да я и не расспрашивала. Мне было достаточно, что все это позади.
Я долго отпиралась, но муж все же уговорил меня нанять помощников. Сказал, что выбирать я буду сама и возьмем мы только того, кто мне понравится.
Лена — наша няня, совсем еще девчонка. Тоже творческая, рисует, пишет прекрасные стихи. А еще она замечательно ладит с Андрюшей, что для меня, конечно, важно.
За Анной, нашей домработницей, я пристально следила первые недели. Пока она готовила обед, я очень переживала, что она может тоже
