Стужей, разбирающейся в моде, к помощи которой я и прибег, когда думал над этой частью своего подарка.
– Так у нас будет вечеринка? – улыбаясь, поднимает она на меня взгляд своих красивых глаз.
– И не только, – намекаю я, потому что то, что я задумал, куда масштабнее вечеринки-сюрприза и платья. – Это лишь один из многих твоих подарков на сегодня.
– Даже так? Тогда, пожалуй, самое время сделать подарок и для тебя, Кир.
Она встает на ноги и взяв меня за руку, ведет в нашу ванную. Фима, пытающаяся открыть коробку с аксессуарами, не обращает никакого внимания на наш уход, что меня радует, потому что сложно объяснить ребенку, что именно показывает мне ее мама в ванной комнате.
– Ну что? – затаив дыхание, спрашивает Ася, глядя на меня с надеждой.
Я не могу сдержать тупую ухмылку, сгребая ее в объятия, как дикий медведь, и жадно целуя везде, где могу, под ее счастливый смех. Положительный тест на беременность при этом со стуком падает на кафельный пол.
– Я не могу передать, до чего же это классно, мелочь! – задыхаюсь, прижимая ее к себе крепко-крепко. – Я безумно счастлив, моя девочка!
– И я, – шепчет она мне в шею, сильнее сжимая руки вокруг меня. – Я тоже безумно счастлива, Кир.
Десять лет спустя
– Фимка, что случилось? – растерянно смотрю я на дочь, застав ее рыдающей в своей комнате.
– Паша пригласил на свой выпускной Катю, а не меня-я-я-я, а-а-а! – рыдает навзрыд Фима, зарывшись лицом в подушку.
Я подхожу и сажусь рядом с ней на кровать, ласково поглаживая дочь по растрепанным светлым волосам.
– Фима, мы ведь говорили об этом, – говорю как можно мягче. – Ты не можешь ожидать от Паши, что он выберет тебя вместо своей девушки.
– Но я его подруга! – с яростью отшвыривает в сторону подушку Фима. – Друзья важнее телок, он сам так всегда говорил! А теперь пригласил ее, хотя знает, что это мой последний шанс побыть с Сергеем до его отъезда в Лондон!
Ох уж этот Сергей… Моя дочка умудрилась влюбиться в одного из одноклассников Паши, с которым дружит с детства, но те на год старше и, хотя Пашка продолжает с ней дружить, Сергей даже не замечает бедную девочку. А моя упрямица никак не может с этим смириться.
– Ты ведешь себя эгоистично, Фима, – объясняю ей в наиболее мягкой форме. – Сама посуди, ведь Паша с Катей встречаются, они хотят провести этот вечер вместе, для них это будет память на всю жизнь, а это даже не твой выпускной. Да и Сергей уезжает учиться в другую страну. Думаешь, у вас есть шанс? Отношения на расстоянии с девушкой, которую едва знаешь? Он слишком молод для такой ответственности.
Фима замирает, обиженно скривив рот, но я по лицу вижу, что она понимает мою правоту.
– Я люблю его, мама, – уткнувшись мне в колени, всхлипывает бедняжка.
– Я знаю, милая. Я не обесцениваю твои чувства, но Паша твой друг и ты должна думать так же о и его чувствах.
– Уф, да нет у него никаких чувств! – сердито фыркает Фима. – Он с ней встречается только потому, что иначе она не соглашается с ним спать! Манипуляторша чертова!
– Фима! – удивленно смотрю на такую неприкрытую агрессию.
Да, она недолюбливает девушку Паши, но я не ожидала от нее такой злобы.
– Не смотри на меня так, мама. Он мне сам сказал. Паша далеко не святой, он просто озабоченный подросток, у которого мозг отказывает, когда рядом оказывается мало-мальски красивая девушка. Я поэтому и цепляюсь за Сергея! Он совсем не такой, он серьезный. А Паша гадкий! Он так меня бесит!
– Ну хоть не какашка больше, – хмыкаю я.
– Ну ма-а-а-ам! – недовольно стонет Фима.
Бедняжка довольно долго в детстве шепелявила и лет до шести ходила, недовольно выкрикивая «Паса, ты какаська!» каждый раз, когда он ее злил. Мы по сей день ржем всей компанией друзей над этим, частенько припоминая ей роковую фразу, а особое удовольствие от этого получает отец Паши Жека, который утверждает, что эти двое обязательно поженятся когда-нибудь и он будет рассказывать эту историю нашим общим внукам.
– Моя дочь никогда не влюбится в твоего остолопа! – возмущенно открещивается Кир каждый раз, злясь не меньше, чем Фима, утверждающая, что не выйдет за Пашу, даже если он останется последним мужчиной на земле.
А я смотрю на свою дочь, рыдающую из-за потерянного шанса с Сергеем, который едва ли ее замечает, и кажется мне, что моя малышка занимается тем же самообманом, что и я в свое время. Потому что слишком уж задевает ее «предательство» Паши и слишком уж злит его девушка Катя.
– Ладно, Фима, хватит лить слезы, – вздыхаю я, не зная, что с ней делать. – Пойдем-ка лучше, поможешь мне готовить ужин.
– Блин, ну почему я, а не малой?! – возмущается Фима, имея в виду младшего брата.
– Малой на самбо, так что больше некому. Давай, умывайся и приходи. Будем с тобой отыгрываться на отбивных за все косяки Пашки.
– Я буду представлять, что вместо мяса отбиваю его мерзкую рожу! – мстительно говорит Фима, поднимаясь.
Когда ужин практически готов, а стол накрыт, возвращается Кир вместе с нашим сыном, которого забрал по дороге с работы.
– Смотрите, кто тут со мной, – говорит он, кивая в сторону Паши, который бросает на Фиму виноватые взгляды.
Я не успеваю умилиться тому, что он пришел в дом, где его вполне могут прикончить за невыполнение желаний нашей принцессы, как оказываюсь в объятиях мужа. Кир целует меня, словно мы не виделись целую вечность, и прикрыв глаза, я наслаждаюсь этим моментом, пока на заднем фоне звучит недовольство малого и возмущенный голос дочери, которая отчитывает бедного Пашу, «посмевшего явиться».
– Снова провинился? – улыбаясь, шепчет Кир, когда наши губы разъединяются.
– Ага, – киваю я, чмокая его в колючий подбородок. Соскучилась, потому что последние два дня он был в командировке.
– Ну хватит уже! – пыхтит наш Петр-младший. – Давайте ужинать, я голодный.
– Фима, оставь беднягу в покое и иди поцелуй своего отца, – прерывает спор подростков Кир. – Я тебя два дня не видел.
– Прости, пап, – тут же подбегает к нему Фимка, звонко чмокая в щеку. – Я рада, что ты вернулся. Вот он – единственный человек, который не считает меня эгоисткой!
Ага, камень в мой огород!
– Да не называл я тебя эгоисткой! – возмущается Паша.
Видимо, не только в мой.
– Я не тупая, может прямо ты и не сказал, но именно это имел в виду! – кричит Фима. – Папа, зачем ты его впустил?
– Эй, не втягивайте
