— Лукавишь, твое сиятельство! Здесь не всё, — сказала она, скинув просмотренные папки на пол.
— Не понимаю.
Доран всё больше проклинал Паоди: разреши тот разбудить ловцов, и с чудовищем удалось бы покончить в скорейшем времени, и с воровкой-колдуньей, на которую их тоже можно было натравить!
— Какой злой… — протянула Киоре. — Хорошо. Давай дело об убийстве послов хааната.
Нужная папка лежала у него на столе, под завалами из бумаг.
— Зачем тебе?
Киоре сцапала протянутую папку, тут же зашелестела листами, отбрасывая один за другим, пока не вцепилась в список причастных к убийству.
Она колдунья, которая прибыла в город, чтобы отомстить… И начала с Иари. Из пятидесяти человек делегации нашли только сорок девять убитых, так может быть…
— Это ты — пропавший пятидесятый человек, — Доран не спрашивал, потому что был уверен в своей правоте.
— Верно, — ответила она, чуть помедлив. — Думаю, ты не будешь против, если кое-кто из списка умрет.
— Это ведь не вопрос?
— Разумеется. Иари я уже убила. И да, плохие же у тебя следователи, Доран. Немного-то они узнали. Могу тебе сказать, что ни один из списка не был организатором, даже нанявший убийц Сето Освеш — чья-то марионетка. Проклятье, я думала, Тайный сыск знает больше! Да и где сейчас Освеш? Почему о нем ничего не написано?!
Она отшвырнула листок, и он плавно опустился на пол. Доран проследил за ним, а после снова посмотрел на Киоре. С самого начала разговора одной рукой она пользовалась осторожно, едва поднимала и берегла, как будто та была ранена… Он подошел, опустился на колено и поднял листок, а после вскинул голову и спросил:
— Не хочешь помочь с расследованием?
— Помочь короне? Шутить изволишь! — фыркнула Киоре. — Я хочу их убить, а не посадить в тюрьму.
Доран слегка улыбнулся. Киоре сидела уже более расслабленно и даже приподняла руку с цветка, как будто опасалась случайно сжать его. Сейчас или никогда!.. Доран дернул Киоре за ногу, стаскивая с кресла — она не успела схватиться за артефакт, упала. Рывком Доран навис над ней и предплечьем прижал за шею к полу так, что она захрипела, пытаясь ногтями процарапать китель, трепыхалась, но вскоре из-за нехватки воздуха обмякла. Доран выдохнул и сел на пол рядом с ней, потянувшись, нащупал пульс на шее.
— Эй, приведи сюда кого-нибудь! — крикнул помощнику и закашлялся — голос предательски охрип, словно это его душили.
За стеной раздался топот.
Доран откинул вуаль с лица и выругался, увидев у Киоре пламенно-рыжие локоны, запомнившиеся ему по балу-маскараду.
— Ваше сиятельство!.. — ворвались к нему следователи и застыли, увидев погром и тело на полу.
— В допросную ее, — приказал он, поднимаясь с пола.
Следователи, топая сапогами, подхватили Киоре, покосились на артефакт в воздухе и исчезли.
Через полчаса Дорану удалось успокоиться. Куда смотрела стража?! Как Киоре вообще смогла пробраться на бал?! И да, стало понятно, как и куда пропали украшения у гостей на маскараде. На полу валялась смятая вуаль, парил в воздухе артефакт, который отныне, похоже, будет вместо люстры… Почесав переносицу, Доран спустился в допросную.
— Уйди, — приказал он писчему.
Охранники внесли стол с принадлежностями для записи и ушли. Всё это время прикованная к стулу за руки и ноги Киоре сидела, склонив голову к плечу, и смотрела в зарешеченное окно под потолком. Отстраненная, спокойная, она казалась мертвой.
— Вот я и увидел тебя, — сказал Доран, разглядывая Киоре.
Симпатичная ведь, молодая девушка. И совсем не похожа на колдунью! Кем же она была среди послов? Служанкой? Ей ведь тогда не могло быть больше пятнадцати-шестнадцати лет.
— Поговорим? — он взял стул, поставил спинкой вперед напротив Киоре, на расстоянии пяти шагов, и сел. — Ты украла рубин из церемониальной короны, секретную переписку, алмазы главы торговой гильдии, ограбила аристократов на бале-маскараде и, наконец, убила кузину Его Величества. И, подозреваю, это далеко не весь список твоих свершений. Как ты думаешь, как тебя накажут?
Киоре не шевелилась, она как будто не слышала его, смотрела в окно, и в светлых глазах отражалось серое небо, перечеркнутое черными прутьями. Прядь волос сползла с макушки, мазнула по губам, и Доран невольно проследил за ней. Глава Тайного сыска колебался. Он помнил и ночные беседы, и как она набросилась на него на балу, и как спасла жизнь. Помнил, как застыл в темной улице, увидев знакомый силуэт, как навел на нее револьвер со смутной тяжестью в груди. Эта же тяжесть не позволяла ему сей же час надавить на воровку или применить зелье правды. Однако она молчала, как будто не было с его стороны вопроса.
— За кражи тебе полагалась пожизненная каторга, за убийство — смертная казнь.
— Труп пожизненного заключения, — хохотнула она надрывно, хрипло, а над воротником платья четко проступали синяки. — Тогда казни меня лично.
Зеленые глаза уставились на него с яростью, они пылали на фоне ярких волос, горели и повелевали.
— Решение будет принимать император.
— Ты же сам сказал — казнь! Так застрели меня! Герцог, убить меня можешь только ты.
— С чего такая честь? — скривился он.
— Ты мне симпатичен, — просто ответила Киоре и поморщилась: она хотела пожать плечами, но оковы не позволили. — Предпочитаю умереть от руки достойного человека.
В допросной настало гулкое молчание, во время которого Киоре вернулась к созерцанию окна, а глава Тайного сыска всё также рассматривал ее.
— Неужели даже не попробуешь сбежать?
— Дай возможность, и я ее не упущу, — фыркнула она.
Доран прищурился:
— Такая возможность есть.
Киоре застыла и повернулась к нему, как будто не верила своим ушам. Медленно поднялись брови, телом она подалась вперед.
— Врешь! — и откинулась обратно на спинку стула.
— Твои таланты могут пригодиться Тайному сыску и Лотгару. Если ты согласишься служить империи до конца жизни, твои преступления будут забыты.
Дернувшаяся в рывке то ли ударить его, то ли задушить Киоре опрокинулась с грохотом, ударилась головой о пол, разбив висок, но продолжала громко ругаться, проговаривая красочные пожелания Тайному сыску вообще и Дорану в частности. Он рывком поднял стул с девушкой, ее дернуло, и она закашлялась, замолчала. Кровь на виске почти сливалась с волосами…
— Теперь я вижу, что в шпионы империя набирает всякий сброд. Немудрено, что заговоры и предательства цветут! — рассмеялась она. — Скажи, твое сиятельство, что мешает мне согласиться служить Лотгару, а после сбежать?
— Ты только что оскорбила Эши, ведь она была лучшей из лучших, — заметил Доран, и Киоре тут же замолчала, а руки сжала в кулаки. — И, к слову, своих слуг империя клеймит. Одно и то же клеймо будет на спине, плечах и щиколотках — выжигать огнем будет подозрительно. Кроме того будет зарисован твой портрет и записаны все характерные черты.
