и вставил её в автомат, быстро прицелившись в Валентину, что уже почти вылезла из шахты. Не раздумывая ни секунды, я открыл глаза и наступил на оружие, придавив его к полу. Очередь срикошетила, звонко разлетевшись по коридору. Валентина присела и, быстро осмотрев себя, тут же побежала к нам:
— Писатель! Слава богу, ты здесь!
— Писатель? — Олександр с силой выдернул автомат из под моей ноги, но Валентина уже успела подбежать, прижав его руку к полу. — Писатель!
Его палец вновь нажал на курок. Очередь вновь срикошетила от пола и стены, и одна из пуль пролетела через лёгкое Валентины и задела мой висок, процарапав на нём длинную полосу. Валентина вскрикнула, отпустив Олександра, что сам обмяк на пол, на котором краснела его кровь вперемешку с мозговой жидкостью. Я зажмурился от боли, приложив руку к голове, и ругая себя за то, что расслабился, напрямую участвуя в событиях, за что чуть не поплатился собственной жизнью. Открыв глаза, я быстро подхватил за плечо Валентину. Она медленно оседала на пол, с характерным свистом тяжело дыша и кашляя. Я заметил кровь, появившуюся на её губах, и быстро похлопал её по щекам:
— Валентина! — я внимательно посмотрел ей в глаза. — Валентина, ты меня слышишь?!
— Д…а. — она вновь закашлялась.
— Вставай, быстро! Нам срочно нужно в медотсек!
— Лад…но.
С большим трудом мне удалось её поднять. С ещё большим трудом, я довёл её до лифта. К моменту, когда мы подъехали к медотсеку, и двери открылись, она уже практически висела на мне, едва волоча ноги. Ежесекундно кашляя, она забрызгала кровью и мой костюм и пол по всему нашему пути. Уложив её на стол рядом с уже побледневшей головой Каталины, я быстро осмотрелся и собрал всё нужное для экстренной помощи. Стянув с Валентины верхнюю часть комбинезона, я быстро осмотрел раны. Несмотря на тяжёлое состояние пациентки, всё выглядело очень даже многообещающе — без нарастающего кровотечения или пневмоторакса. Я обработал раны и запломбировал их медицинским герметиком, что был разработан пару десятков лет назад для вооружённых сил Соединённых Штатов Америки. В его составе помимо противогнойных, дезинфицирующих и кровоостанавливающих компонентов присутствовали наниты. Они, по своей задумке, полностью избавляли от необходимости проводить раненым на поле боя солдатам консервативные мероприятия и систематические пункции полости плевры, с отсасыванием из ее полости крови, экссудата и введения в полость плевры пенициллина. Более того, они были способны за пару часов поставить солдата на ноги, чтобы тот, пусть и не рвался в бой, но смог хотя бы оказать огневую поддержку своим союзникам. Из побочных эффектов — большой и жуткий шрам, что останется после того, как герметик рассосётся. Но, я решил, что Валентине своей грудью соблазнять уже некого и, убедившись, что всё сделал правильно, перевязал грудную клетку стерильным бинтом. Обнаружив раствор с хлористым кальцием, я ввёл его ей внутривенно, смешав его с регенерационным стимулятором. Валентина, что всё это время находилась в полуосознанном состоянии, подавая признаки жизни только тяжёлым дыханием и кашлем с кровью, уже довольно скоро открыла глаза, щурясь от ярких ламп на потолке:
— Писатель?
— Не вздумай вставать. Тебе нужно пролежать ещё хотя бы час.
— Долго…
— Долго, но необходимо.
— Что с панелью… — она закашлялась и со скрипом вздохнула. — Управления.
— Больше не работает. Есть мысли, откуда ещё взять схему?
— Нет. А вы нашли пароль?
— Можно и так сказать. Но мы не уверены, подойдёт ли он.
— Теперь это… неважно. Где Филиси?
— Не знаю.
— Это как?
— Я оставил её в антигравах. Уполз через вентиляцию за Олександром. Откуда ты узнала, что он вылезет на уровне экипажа?
— Каталина сказала, что… — она вновь закашлялась, так и не продолжив.
— Кто-то обитает в вентиляции. — я кивнул. — Точно. Наверное, мы разминулись с тобой, пока шли туда с Филиси.
— Наверное. Я выбралась через основной вход
— Ты молодец.
— Нет, я всё испортила.
— Не болтай.
Она покачала головой:
— Почему ты… помог?
— А что, не должен был?
— Да. Ты же не впутываешься… в события.
— Если я скажу, что у меня не было выбора, так как я уже стал непосредственным участником событий, тебе станет проще?
— А так оно и есть?
— Отчасти.
— Хах. — Валентина улыбнулась и внимательно на меня посмотрела. — Ты ранен.
— Заживёт.
— Шрам останется.
— Да, и будет напоминанием, что не надо вмешиваться, когда всё идёт своим чередом.
— И всё же ты спас меня, когда не дал ему выстрелить по мне. Дважды, учитывая, что ты спас меня сейчас.
— Трижды. — я поднял вверх указательный палец. — Я ведь ещё переписал твою смерть.
— Ага, и там, в антигравах, когда меня уже почти… задушили. Итого, четыре раза. Для того, кто не вмешивается в историю, ты что-то… слишком назойлив.
— Я исправлюсь.
— Не стоит. — покачав головой, Валентина с трудом вздохнула. — У меня уже появилась надежда, что есть в тебе всё-таки что-то человеческое.
— И это пугает.
— Почему?
— Потому что я не хочу умирать.
— Почему? Какая у тебя цель?
— В смысле?
— Ну… — она вновь закашляла. — Что движет тобой? Я живу около трёхсот лет, и уже мечтаю о смерти, хоть и боюсь её до чёртиков. А ты живёшь уже три миллиона лет. Ради чего?
— Не знаю. — я пожал плечами. — Жду.
— Чего?
— Чего-то. Не знаю, чего именно. Человека.
— Как и все мы? Кого-то особенного?
— Нет, тот действительно особенный. Лица его я не видел. Однорукий, в капюшоне, в чёрном плаще.
— Да уж, любовь с первого взгляда.
— Любовь тут ни при чём. Он нашёл меня прямо перед падением Эльдзара, последней планеты второй эпохи. Сказал, чтобы я покинул его вместе с беженцами. Чтобы я ни о чём не беспокоился, и просто жил дальше, а он найдёт меня, когда придёт моё время.
— Долго же ты жил дальше, писатель.
— Да, и он до сих пор не появился.
— С другой стороны, у тебя хотя бы есть предназначение, хоть оно тебе и не известно. У меня его и вовсе нет.
— Ну, какое-то есть.
— Ага, взорвать «Икар» и умереть вместе с ним?
— Уничтожить Бездну.
— А это её уничтожит?
— Маловероятно, но, думаю, это существенно её ослабит.
— Ты же не считаешь её плохой.
— Саму по себе — нет. Но то, что с ней связано… если ты сможешь хоть немного ей навредить — это уже будет большой победой для всего человечества.
— А что с ней связано?
— Отдыхай, Валентина. — я погладил её по голове, пожалев про себя, что не спас её прекрасные волосы. — А лучше, поспи. Думаю, я знаю, что нам делать.
— Ладно. — она
