Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Пшли вон, – сказал Макар Филипыч, дожевывая буженинку. – Вояки. Вам сказали охранять – идите, охраняйте.
– Повторить? – выгнул бровь Федор Афанасьевич. – И чтобы ни одна живая душа сюда не проникла.
Сотрудники безопасности двух лагерей, прихрамывая и ругаясь, заковыляли к выходу, напоминая Принцам 1812 год. Эта мысль не была озвучена ни одним из правителей. В озвучивании не было необходимости. К тому же оба Принца знали, что главная цель тогда была достигнута, и третий по счету октагон занял свое место в обитом красным бархатом сундуке в пока еще скудной коллекции прочих амулетов. Когда охрана прикрыла за собой двери, Федор Афанасьевич повернул ключ в замке до упора, а Макар Филипыч вложил засов размером с бейсбольную биту в кованые скобы.
– Кать… Катя… Тебе нельзя умирать. Я отвечаю за тебя. Катя!
Ее ввалившиеся глаза застыли, глядя в потолок мутным, невидящим взглядом, как запотевшие синие стекла. Он провел теплым пальцем по ее обескровленной щеке, и иней потек слезой по скуле. Волосы смерзлись в комья. Он чувствовал могильный холод, исходивший от нее даже через одеяло. В глазах кололо и щипало, и он никак не мог рассмотреть, теплится ли еще жизнь в амулете.
– Опоздал ты, Степанов, – сказал Оркский Принц с порога спальни и сочувственно высморкался в платочек. Из-за его спины выглядывал Макар Филипыч.
Женя потрогал Катин браслет. Металл рассыпался черной трухой в его ладони. Он схватил ее обжигающие холодом пальцы, растирая их, и часто, настойчиво дыша на них паром.
– Прекрати сопли, Евгений, – посоветовал Принц Эльфийский. – Прими смерть как мужчина.
Женя не сдавался. Осторожно приподняв ее хрупкую голову, он привлек девушку к себе, стараясь прижаться к ней всем телом, отдать все свое тепло, обхватить, обнять ее так, чтобы не оставить холоду ни сантиметра.
Принцы не двигались с места. Им некуда было спешить. План сработал. Нет ничего эффективнее войны для достижения любых целей. Так было девять раз, так случилось в десятый.
Он и сам уже начал замерзать и дрожал всем телом, но не обращал на это никакого внимания, прильнув своей щекой к ее, губами к ее неживым, посиневшим. И в этот момент Макар Филипыч заподозрил неладное. Потому что на груди Степанова полыхнул ярким сиянием недостающий октагон.
Вокруг влюбленной пары воздух пошел неожиданной зыбью, как над асфальтом в жаркий день. Густая тепловая волна растеклась по комнате мгновенно, дохнула жаром в изумленные лица Принцев, испарила крокодилову слезу под ресницами Федора Афанасьевича, оставив лишь соляное очертание на коже.
Тут же ударила вторая волна, прокатившись во все стороны, как от взрыва. Заиндевевшее Катино лицо вмиг стало влажным, словно покрылось испариной. От девушки валил пар. Макар Филипыч отобрал у застывшего Федора Афанасьевича носовой платок и промокнул вспотевший лоб.
– Этого не может быть, – прошептал Принц Эльфийский.
Потек разводами макияж вокруг глаз, дрогнула ресница, и Женя, раскрасневшийся от жара, прижался к ней еще крепче в живительном поцелуе, самом горячем поцелуе за историю человеческих и нечеловеческих рас. В комнате запотели окна. Пар мешал что-либо разглядеть.
От третьей волны потекла и наполнила комнату кофейным ароматом декоративная свеча на подоконнике. Отклеилась от стены полоса обоев и поползла книзу, закручиваясь стружкой. Забытый на тумбочке термометр замелькал цифрами и, достигнув ста градусов по Цельсию, лопнул от перепада температур, а вслед за ним в люстре с такой силой взорвалась лампочка, что пробила плафон.
Когда марь начала редеть и оседать, в этом облаке тумана возникла Катя Бурмистрова, мокрая насквозь, ошарашенно хлопая глазами и дыша взахлеб. Ее рассредоточенный взгляд упал на Женину глупую улыбку, и она подскочила на кровати:
– Ой, мамочка, орк!
Но тут же успокоилась, слабо улыбнулась сквозь слезы, подмигнула ему:
– Шутка, – и, серьезно посмотрев ему прямо в глаза с теплотой, которую не смогла бы выразить словами, добавила: – Целуешься ты… конец света!
– Так не бывает, – пробормотал Макар Филипыч. – Так не бывает! – закричал он, и запоздало кинулся к Жене, протянув руку к октагону. Выстрел хлопушки выбросил Эльфийского Принца за дверь и протащил через всю залу. Рефлекторно выкинув в стороны руки на лету, Макар Филипыч оттолкнул в сторону Принца Оркского и уронил его на пол.
– А мне по фейдеру, – сказал Женя сурово, вставая с кровати и отбрасывая использованное орудие. – «Бессмертие» пишется с двумя «С».
Он взял свою принцессу за руку и последовал за Принцами в залу, но остановился на полпути к выходу. Похоже, уходить он не собирался, а убегать и подавно. Его миссия еще не завершилась; только теперь он знал, в чем она заключается. Катя шла за ним послушно, доверяя всецело и не задавая вопросов.
– Счастливые, да? Радостные? За ручки держимся? В сказку попали? – Эльфийский Принц неспешно поднимался с пола и делал это с завидным достоинством, несмотря на следы холодца на его пиджаке и растрепанный хвост волос. – Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. Ты мне амулет сам отдашь или трепыхаться будешь?
Федор Афанасьевич уже заходил сбоку:
– Что тебе не сиделось? Все прекрасно враждовали, был порядок. Учти, эта война на твоей совести. Надо же было влезть со своей юношеской влюбленностью!
– Влюбленностью называют любовь те, кто на нее не способен, – ответил Женя негромко, никому ничего не доказывая, и от этого неопровержимо. Принцы переглянулись. Пора было заканчивать главу истории, которой, вероятно, суждено было быть последней. Через несколько часов отправлялся на Андаманские острова самолет, на который у правителей был предварительно куплен билет – один на двоих. С бессмертием и бархатным сундуком можно неплохо жить где бы то ни было, даже в эпоху апокалипсиса. Этот сундук Федор Афанасьевич и закинул теперь за спину, продевая руки сквозь лямки.
– И эта война не на моей совести, – добавил Женя, – как минимум потому, что никакой войны не будет.
Катя повернулась к нему. Застыли Принцы. Степанов знал что-то, чего не знал никто; только что прозревший видел лучше сотен тысяч зрячих. Женя вздохнул, собираясь с мыслями, и заговорил с волнением:
– Жена праведника Лота ослушалась наказа ангелов и оглянулась посмотреть на уничтожение Содома и Гоморры огнем и серой. Она превратилась в соляной столп от ужаса увиденного. Буквально. Она по сей день стоит там, на горе Содом у Мертвого моря. В Интернете фотографии есть. Карибский пират Черная Борода потерял голову в гонке за богатством и властью, наводя ужас на Вест-Индию. Впоследствии его голова оказалась на бушприте лейтенанта Королевского флота Британии Роберта Мэйнарда, его победителя. Буквально. Казанская царица Сююмбике так желала вырваться от Ивана Грозного, которому была выдана казанцами, что бросилась с седьмого яруса построенной для нее башни и обратилась в птицу. В другой легенде девушка тосковала по любимому настолько, что стала рекой, чтобы воссоединиться с ним. Некоторые племена Полинезии внушали себе смерть, когда считали, что пришла их пора. Они хотели умереть, и смерть приходила к ним. Григорий Распутин, наоборот, обладал такой жаждой жизни, что пережил ряд покушений, отравление цианистым калием и одиннадцать выстрелов, пока его не утопили подо льдом Невы. Николая Гоголя преследовала фобия быть похороненным заживо, и в результате он оказался жертвой своих назойливых страхов. У темных старушек это называется «сглазить». Когда испанские конкистадоры высадились на земли инков и стали безжалостно уничтожать местный народ, сживать их со света, – население целого города исчезло и вправду. Словно сквозь землю провалилось. Как будто сказали конкистадорам: раз вы одержимы желанием искоренить нас, мы, пожалуй, исчезнем сами, чтобы никому не мешать. Я не знаю, правдивы ли эти истории, но люди продолжают верить в них веками.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
