сейчас рыбаки это очень отчаянные люди. Хотя, может, Средиземное море не так страдает от нашествия всяческой хтони? А что? Вполне может и такое быть.
В любом случае, у рыбаков в этот день очень странная удача. Слишком позднее время, значит улова нет. Вокруг особо никого, деревня далековата, значит либо проблема с лодкой, либо контрабандисты. Но сейчас день, так что вряд ли.
Ладно, нужно получить ответ на один вопрос.
Неторопливо подхожу к лодке. Рыбаки меня не замечают. Но это и понятно, со стороны скалы они никого не ждут, а лодка требует внимания.
— Бонжорно! — кричу не доходя метров двадцати почти единственное итальянское слово, которое знаю. Ну не было у меня в этом языке необходимости.
Рыбаки тут же разворачиваются ко мне лицом. Секунда, и как по волшебству, в руках у дядек появляются карабины.
Нет, не рыбаки. Все-таки контрабасы. Ну и ладно. Зажигаю на руке огонек.
Контрабандисты опускают оружие, но из рук его все равно не убирают.
— Chi sei? e di che diavolo hai bisogno⁈ [Кто ты? И какого дьявола тебе надо⁈] — кричит мне ближайший ко мне мужик.
— Не понимаю я, — машу одной раскрытой рукой.
Потом поднимаю палец вверх, как бы призывая внимание этих добрых людей, гашу огонёк, и лезу за пазуху.
— Уно моменто! — кричу еще одну фразу детства.
Достаю монетку. Хм, сегодня у дядек может быть счастливый день, если не сглупят, конечно. Это, неожиданно, золотой.
— Донде еста Венеция? [Где Венеция? — неправильная фраза] — все, на этой фразе мои познания в итальянском полностью исчерпаны.
Мужики тихо о чем то совещаются. Потом кивают ближнему ко мне. Тот кладет карабин обратно в лодку, и не спеша, оглядываясь, вразвалочку идет ко мне.
— Сhi sei? Рerché hai bisogno di Venezia? [Кто ты? И зачем тебе Венеция?] — очевидно что-то спрашивает колоритный дядька лет пятидесяти, хотя может и меньше.
Для меня, он будто сходит из фильмов про какого-нибудь графа Монте-Кристо. Платок на шее, кожаные штаны и жилет. Заправленная рубаха. Кожаная морская шляпа. Даже складной вроде как нож, длиной совсем чуть-чуть меньше локтя, присутствует за поясом.
— Да, да. Венеция? — с вопросительной интонацией произношу я.
— Нai bisogno di un passaggio? [Тебя нужно отвезти?] — с жадным вниманием смотрит на монетку.
— Не понимаю, — отрицательно машу головой. — Донде Венеция?
Дядька недоуменно оглядывается на своих товарищей, снова поворачивается ко мне.
— Venezia è in questa direzione. — показывает рукой. — Quaranta miglia. [Венеция в том направлении, сорок миль.]
Бросаю ему монетку.
И неспешно отступаю за скалу. Скрываюсь с глаз дядьки и тут же ухожу «зеркалом» в сторону, что он показал, километра на два.
Так. Направление понятно. Значит, я вышел к нужному побережью. Отлично. А расстояние вряд ли станет проблемой, сколько бы его тут ни было.
— Видишь? — говорю появившемуся Лису, — разумные люди всегда договорятся.
— Ну да, ну да. Они почти сразу за тобой побежали. Только уже с определенными такими намерениями, взведенными карабинами и с палашами, — хмыкает напарник, — и очень удивились твоему отсутствию за скалой.
— А, не важно. Бортами разошлись и славненько. — «прыгаю» я еще на десяток километров. На побережье не рискую перемещаться вверх, все-таки много народу по идее могу встретить. Удивительно, что пока что людей на побережье так и нет. Хотя следы их пребывания вижу почти везде. Даже еще пару баркасов, вытащенных на пляж встречаю. Да и в море, корабликов сейчас появляется порядочно.
Еще не более получаса, и на горизонте вырастает очевидный город, и я отхожу от побережья и ищу дорогу. Тут она точно должна где-то быть.
— Давай за мной, — снова появляется рядом напарник. — К дороге ты почти вышел.
Быстро бегу за Лисом, и действительно скоро выхожу как бы еще не к римской брусчатке. Оглядываюсь. Дорога пока пустынна, причем и в моей сфере тоже. Отхожу немного вглубь редких зарослей, и скачками по три сотни метров, начинаю идти в сторону города.
Появляются телеги, редкие мобили, и много неспешно в обе стороны трусящих всадников. Пешеходов типа меня почти нет, и я ухожу с дороги к первому же встреченному роднику у дороги.
Лис без слов понимает меня, и тут же уносится дальше по дороге в город.
До предместий он добирается за четверть часа, и я перемещаюсь в небольшой проулок. Выхожу, оглядываюсь.
Нахожу взглядом извозчика.
— Порто ди баллон! — машу рукой в сторону виднеющихся над предместьем дирижаблей. Извозчик не понимает. Делаю еще попытку, — Порто ди дирижабль?
На этот раз все сходится. Возница кивает на сиденье, показывает мне два пальца, и будит свою клячу.
— Видишь, добрались же. И потратили часов пять, не больше. — говорю мысленно Лису.
— Дальше куда? — Лис соглашается, но общий план все-таки иметь хочет.
— Дальше — ломбард нашего контакта. Грабовский дал название, место и имя. Поищем. — привлекаю внимание возницы.
— Ломбард Эспозито! — по слогам говорю ему. Тот кивает, что понял. Добавляю мысленно Лису. — Ну вот, видишь, и тут вроде бы все получается. А ты говоришь.
— Мы еще контакт не нашли. — сомневается.
— Ой, да ладно. Он вроде бы по-русски говорить должен. Так что не вижу больших сложностей.
Довольно медленно, но все-таки быстрее, чем на ногах, мы добираемся до площади перед портом.
— Porto! — показывает рукой извозчик. Потом на небольшое двухэтажное здание. — questo è il tuo banco dei pegni [вот это твой ломбард]
Киваю. На удивление, я вполне его понимаю. Слово «банко» довольно очевидное.
Расплачиваюсь и выхожу на улицу.
Оглядываюсь. На ломбарде небольшая вывеска подтверждает, что это именно ломбард Эспозито. Так что не раздумывая, вхожу в дверь.
— Ciao caro amico. Guillermo Esposito ti dà il benvenuto! [Привет, дорогой друг. Гильермо Эспозито приветствует тебя!] — слышу радостный голос толстячка из-за стойки.
Отлично. Нахожу вроде бы того, кого надо.
Произношу пароль, и толстячок, против всяких ожиданий, становится еще более доброжелательным.
— Как здоровиье мойего дорогого друга Антона Пьетровича? — с сильным акцентом произносит Гильермо по-русски.
— Боюсь, ему уже похвастать совсем нечем, — с приличествующей случаю грустью говорю толстячку. — Он немного умер.
— Ах, как жаль! — всплескивает руками Эспозито. — Такой великий человек! Какая потеря! — ловлю внимательный взгляд толстячка. — А он ничего не передавал мне лично?
Говорю вторую часть пароля, и толстячок даже выскакивает из-за стойки.
— Друг моего почившего друга — это мой друг! — совершенно расслабляется ломбардщик, — проходите-проходите, не стесняйтесь! Мой дом — ваш дом! И совершенно не переживайте о вздорном долге мэтра Грабовского, о делах поговорим позже. Вы же, наверное, устали с дороги?
Глава 41
— Я скорее курьер, а не друг, — делаю попытку остановить немного странное радушие совершенно незнакомого человека. Отступаю на шаг. — У меня конечно же есть сумма на расходы, связанная с Вашими услугами. Но мне ее не конкретизировали.
— О, это совсем вздор! — начинает Гильермо. Я уже привыкаю к его акценту, и воспринимаю почти как соплеменника. — Даже не беспокойтесь! — Нет, нет, уважаемый мэтр, даже вздорные долги нужно платить. — говорю. — Боюсь, когда Антон Петрович мне сообщал ваши контакты, про этот вопрос он просто забыл. Слишком сильно был занят.
— Да, узнаю моего компаньона, в каком-то смысле, эти приземленные материи совсем не для него были, — пожевав губами говорит Эспозито, — ну хорошо, за два последних месяца расходы составили около ста шестидесяти золотых. Если вашими рублями.
«Не врет.» — констатирует Лис.
«Прилично стоят сотрудники на чужбине,» — хмыкаю про себя.
Достаю небольшой мешочек. Двадцать монеток по десять золотых рублей перекрывают сумму ломбардщика. Но с собой у меня больше ничего нет, правда, в общем-то и не нужно. Думаю нужную информацию мы получим и за эти деньги.
— Уважаемый мэтр, вот тут сумма в две сотни золотых рублей. — кладу мешочек на стойку. — Надеюсь, об Антоне Петровиче у Вас останутся только хорошие воспоминания.
Ломбардщик расплывается в улыбке, хотя казалось, что уже и некуда больше.
— Уважаемый?.. — делает паузу.
— Кирилл, мэтр. — тут же ее заполняю, с легким наклоном головы.
— Уважаемый Кирилл, — ломбардщик что то для себя решает, — мои два ежемесячных отчета будут через полчаса у Вас. — звонит в колокольчик, и на итальянском, экспрессивно, что-то приказывает появившемуся слуге. — Может я могу быть еще чем-то полезен?
— Да, конечно. Меня просили кроме отчетов, получить от Вас сводку по сегодняшней ситуации в Вашем прекрасном
