— Мда, — протянул Миша, бережно снимая свой тесный пиджак и закатывая рукава.
Псих лежал раздетый по пояс, чтобы Алисе было удобнее работать с ним. К слову, она и сейчас держала его двумя руками, продолжая контролировать кровоток.
Миша пригладил остатки волос по бокам, после чего приблизился к Психу и пробежал короткими толстыми пальцами по его туловищу, словно музыкант по клавишам рояля.
— Селезенка, — сходу определил он. — Весьма в плачевном состоянии. Ну это ничего. Коллега, — обратился он теперь к Алисе, — позволите? Господа, придержите, пожалуйста, больного. Будет неприятно.
Кровавая ведьма с облегчением отстранилась, тут же выпав из боевой трансформации. Поддержание Психа далось ей невероятно тяжело.
Миша тем временем мягко прощупал область под сердцем, после засунул пальцы в Психа. Нет, не как знаменитые извращенцы на порно-сайтах. Он самым натуральным образом погрузил свои конечности в туловище Крикуна почти по самые косточки на кулаках, точно то оказалось из пластилина, и активно шурудил пальцами внутри. Это я понял по ожившему Психу. Тот открыл глаза и заорал, будто женщина, естественным путем впервые рожающая двойню.
Благо, рот мы предусмотрительно заткнули кляпом, памятую о способностях Психа. Да и за руки со Слепым придержали. Потому что если бы этого не сделали, Крикун бы явно набросился на своего спасителя.
— Да, знаю, неприятно. Местами даже больно. Но нужно терпеть, — приговаривал тем временем Миша, даже не думая заканчивать свои манипуляции. Вон, даже вспотел. Это хорошо. Лучше семь раз потом покрыться, чем один раз инеем.
Через минуту-полторы, Миша замолчал, вытащив идеально чистые руки, без намека на пятнышки крови, наружу. И устало поглядел на меня.
— Селезенку я ему собрал, как смог. Жить будет. Я бы попросил коллегу ему еще крови прогнать, то что немного в брюшину вылилось — удалить. А так все. Как придет в себя, будет, как новенький.
— Постельный режим? — спросил я.
— Незачем, — отмахнулся Миша. — Я же его не резал. А, скажем так, произвел манипуляцию непосредственно с органом. Функционирует он нормально, это я тоже посмотрел.
— Гром, давай-ка чай, — скомандовал я. — Думаю, наш гость немного притомился после операции.
— Ваша правда, — не стал играть в вежливого интеллигента Миша, садясь за стол и расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке. — Операции отнимают много сил.
— И часто вам приходится их проводить?
— Случается. Несколько раз пули из тел извлекал, пару раз кости сращивал, ну и так, по мелочи. Сами понимаете, Город у нас своеобразный. Всегда что-нибудь случается.
— А что самое интересное из практики было? — пододвинул я к нему поставленный рафинад.
Глаза Миши загорелись, будто у коршуна, увидевшего мышь. Ну, на это и был расчет. Пока он наслаждался одним из самых главных деликатесов последнего времени — сахаром, я выяснил почти все, что хотел. Про Молчунов, их лидера, метод ведения дел с соседями и прочее, прочее. Понятно, что они не были белыми и пушистыми, но походили на адекватных людей. Какие вообще могли быть в Городе.
— Миша, прошу прощения за интимный вопрос, вы сидели?
— Вы про это? — нисколько не смутившись, лекарь расстегнул еще пару пуговиц на рубашке, демонстрируя татуировку, часть которой я увидел. — Да, похоже на то. Понятно дело, я ничего не помню. Поэтому на этот счет просветить вас не смогу.
А я лишь усмехнулся. Что там говорят знаменитые философы — бытие определяет сознание? Согласен на все сто. Могу поклясться, что в прошлой жизни Миша был вполне авторитетным сидельцем. Не опущенным и не шестеркой уж точно. Порода не та. Зато, когда вокруг него убрали всю воровскую романтику, довольно успешно влился в другой коллектив. Еще бы, с такой способностью.
У меня даже появилась желание оставить каким-нибудь полузаконным способом Михаила у себя. В хозяйстве такой всегда пригодится. Вот только я ничего толкового не придумал. Молчуны, получается, действительно были готовы сотрудничать в любых сферах, а я что, войну из-за лекаря им объявлю? Да и сам Миша, могу поклясться, не останется, ни за сахарок, ни за тушенку. Не тот человек. А держать его в неволе — такое себе.
— Спасибо, — поднялся я на ноги, чувствуя, что разговор подходит к концу и пожал руку. — Гром, отблагодари, пожалуйста, Михаила.
— Что вы, это совершенно лишнее, я просто выполнял полученный приказ, — стал было открещиваться лекарь. Однако увидев несколько выставленных банок сгущенки, замолк.
Я приказал отнести Психа к себе, а сам уже решил отправиться к себе. А что? Имею полное право расслабиться, немного злоупотребить, подумать о высоких материях. Однако до подъездной двери не успел дойти. Меня перехватил встревоженный Крыл.
— Дядя Шип, там пленные!
— Занимаются запретной любовью? — усмехнулся я. — Ну сам понимаешь, они одичали, мужчин давно не видели.
— Сначала шумно было очень, а теперь все затихло.
— В смысле, было шумно?
— Будто били кого-то! Я внутрь не сунулся, как ты и говорил, вот к тебе прибежал.
— Блядство, — коротко констатировал я сложившуюся ситуацию и бегом рванул к подвалу. Крыл следовал по пятам.
У самой двери я вытащил пистолет и перешел в боевой режим. После обернулся к Крылу.
— Готовь свой усыпляющий газ. Оружие не вытаскивай, с твоей рукастостью можешь меня зацепить. Пойдем.
Фонарик я вытаскивать не стал. От тела отошло несколько тонких лиан, кончики которых светились. Не сильно ярко, но для ориентации в пространстве хватало. Про это мне тоже подсказал Слепой. Мол, есть такие растения с хрен-выговоришь-каким-названием, которые светятся. Старик, правда не помнил, за кой хрен они это делали, но говорил уверенно. А большего мне и надо.
Первое, что мне жуть как не понравилось — деформированная дверь под цифрой один, точно над ней орудовала, как минимум, Кора. Хотя, этого и не надо, если превратить ее в здоровенный кусок картона. Зараза! В прошлый раз размер кирпича меня ввел в заблуждение. А ведь мы даже из «камеры» Бумажницы вытащили все вещи, чтобы она не смогла ничем воспользоваться.
Я усилием воли заставил себя не броситься дальше по коридору. Туда, где из открытой двери горел свет. Нужно соблюдать осторожность.
Жестом я дал знак Крылу двигаться на значительном расстоянии, чтобы он не попал в ловушку, если что. Хотя опасения были напрасными. Никто и не собирался устраивать на нас засаду.
Каменюка лежала на полу в неестественной позе, широко раскинув ноги. Голова ее была разбита в кровь. Юшка виднелась и на стене, на высоте в человеческий рост, безобразными брызгами украсив полотно смерти. На ее груди покоился кристалл, который убийца даже не пыталась забрать. Понятно, что за шум слышал Крыл.
Бумажница лежала тут же. К моему счастью, живая, если присмотреться к груди, которая медленно поднималась и опускалась. Она чуть приподнялась на локтях, заслышав шаги, но даже не подумала встать на ноги.
