class="p1">Говорящий свободно откинулся на широком, невероятно мягком кресле, по размеру похожем на небольшой диванчик. Рядом с креслом стоял столик с тремя ножками, на вершине которого стояли несколько выпитых бутылок и кружек.
— Маэндар. — голос Лиан дрожал от пропитывающей его ненависти. — но как бы ей не хотелось напасть, что-то её останавливало.
— А, Лиан Хао. Не удивлён, что ты сумела меня найти. Даруемые твоей стихией способности всегда меня удивляли. Если бы не твоя потенциальная полезность, то я бы может занялся препарацией.
— Подлый ублюдок…
Однако пока Лиан и её Наставник обменивались любезностями я наконец разглядел Маэндара в полной мере… и ужаснулся.
— Лиан, боюсь здесь мы не найдем лекарства.
Поглощённая своей злость девушка наконец-то увидела слона в «лавке». Маэндар тоже был болен Чумой и если верить его истощенному виду жить ему осталось недолго. Запавшие щёки, бледная кожа, брызги крови на груди, видимо, от кашля.
Наставник девушки умирал и если у него и было противоядие, оно ему не помогло.
— Но как же так, — не понимающе воскликнула Лиан, в ярости крича на полубога. — Это же ты создал Чуму! Я уверена в этом! Так почему же ты тоже болен? Это какой-то трюк?
— Чуму создал не я, — педантично поправил девушку полубог. — Я её изменил, но в тайне от меня создатель добавил в неё дополнительную часть, что сейчас всех нас и убивает.
— И где же этот создатель? — не мог не спросить я, на что получил кивок куда-то в сторону. Там распятый на каменном кресте висел уродливый, вскрытый мертвый карлик.
— Я пытался получить лекарство из его тела, но понял, что это бесполезно. Он предусмотрел подобный исход и уничтожил всё, что могло мне помочь. — доброжелательно пояснил Наставник.
— Почему вы столь, я не знаю, дружелюбны? — задал я наконец терзающий меня вопрос. — Вы же понимаете, зачем мы сюда прибыли.
Казалось, мой вопрос его даже обрадовал. Было сложно читать выражение лица живого скелета, говорящего тоном оживлённой нейросети.
— Конечно понимаю. Но это совершенно бесполезно, ведь все мы обречены. Да, я умру раньше, но в глобальном плане это ничего не изменит. Так зачем портить наш последний разговор?
— А вот здесь нам есть чем вас удивить, — видя, что Лиан упорно молчит, я решил взять разговор в свои руки. — Послушайте, у нас есть план, как всех спасти. Да, мы надеялись, что у вас будет лекарство, но на случай если нет…
— Поправь меня если я неправильно понял, — спокойно сказал Маэндар. — Ты хочешь, чтобы я добровольно позволил себя убить одному из твоих существ, чтобы ты получил часть моей силы, прорвался на следующий ранг и с помощью прорыва призвал новое существо целителя, что вылечил бы Чуму?
— Да.
— Хорошо. — ответ полубога заставил всех выпасть в осадок.
— Не хочу показать неблагодарным, но почему вы так просто согласились? — осторожно задал вопрос я.
— Никаких обид. Дело в том, что я не хочу, чтобы моя ошибка стоила жизни всему человечеству. Если я умру в любом случае, пусть моя смерть даст людям продолжить жить. Кроме того, я хочу, чтобы было известно, что мой план должен был стать благом. Я хотел прервать цикл практиков и создать новый путь. Жаль, что он провалился.
Слушая объяснения Наставника, изредка прерываемое кашлем, я не мог не отметить, что логичное зерно в его словах было. Совершенствующиеся и впрямь были болотом, топящим любой прогресс и развитие. Другое дело, какой путь он для этого выбрал.
—… и так всё пришло к этому, — закончил Маэндар. — Я готов.
— Баал? — я решил отдать энергию именно ему, как самому слабому из всех своих творений.
Коротко кивнув, рыжеволосый вытащил из-за пояса нож, попутно нагнетая в него всё больше и больше ци. От подобного влияния металл быстро разрушается, но для одного точного удара его должно было хватить.
Я до последнего ждал какой-нибудь подлянки. Какова была вероятность, что столь могущественный практик не решит напоследок показать миру фигу? Опыт отца Шин Чан Ди не так просто забыть.
Но не взирая на мои опасения нож Баала без всяких проблем метнулся вперёд и пробил череп полубога, уйдя внутрь аж по рукоять.
Поток энергии от Баала был столь силён, что Лиан пришлось поддержать меня, чтобы я не упал.
С огромной скоростью воображаемый резерв энергии начал заполняться, и я видел, как процесс прорыва постепенно заполняется.
Пользуясь наитием, я прохрипел.
— Дайте… инструменты… — в ту же секунду передо мной был установлен огромный мольберт и расставлены заранее подготовленные краски и кисти.
Я понимал риск, что если энергии не хватит, то я могу получить непоправимые энергетические травмы, что в свою очередь приведет к смерти всех. Но если бы задавил это чувство прорыва, то следующее могло бы появиться, скажем, через полгода.
Если бы мы с Лиан и дожили бы до того момента, все остальные бы нет.
Раньше, создавая уникальные творения, я руководствовался вдохновением. Я слушал Кошмар и самого себя, стремясь воссоздать нечто неповторимое. Но сейчас всё было иначе.
Каждая частичка моего разума была сосредоточена на создании того, кто способен нас исцелить. Это должен быть опытный и умелый магический врач, проведший десятки, а может и сотни лет практики. Тот, для кого магические болезни не проблема, а интересный вызов.
Ещё по опыту создания Светоносного я помнил, что работать с четкими требованиями намного сложнее и энергозатратнее. Единственным спасением было отсутствие пытающегося прикончить меня Света.
Ближе к концу процесса прорыва я почувствовал нехватку энергии. Произошло то, чего я так боялся. Мне не хватало сил и выход был только один.
— Лиан, — прохрипел я, не переставая рисовать. — Первый… план.
«Простите меня. Я не хотел, но выбора нет».
— Поняла. — кивнула девушка, погружаясь во тьму и отдавая приказ верным мне и ей бойцам.
Те совершенствующиеся Таймин, что решили остаться в стороне, правильно подозревали нечестную игру.
В случае обычного прорыва ничего бы не случилось, но если мне бы не хватало энергии «Первый план» должен был её мне дать. Любой ценой. Вот почему практики света были равномерно распределены среди всех трёх групп.
Целью людей и самой Лиан было не убивать, а обезвреживать, чтобы уже мои творения собрали «урожай».
Прекратившийся поток энергии вновь возобновился, а вокруг развернулся ад. Но гравитационные барьеры Баала исправно сдерживали осколки и куски камней. Мертвое тело Маэндара было куда-то отброшено взрывом, но всем было не до того.
Дорисовывая последние детали, я чувствовал, что хожу по очень тонкому льду. Всё может закончиться очень и очень плохо.
Что если практиков Таймин не хватит? Значило ли это, что придётся прикончить уже моих людей и людей Лиан? А если не хватит и их, то придёт ли очередь и Лиан? Тогда какой в этом будет смысл?
В тот момент, когда последний паззл встал на место и картина была завершена я был очень счастлив, что мне не придётся искать ответы на все эти невыносимо тяжелые вопросы.
Ослепительная вспышка и моё тело заскрипел, претерпевая изменения. Как и у Таймин, меня покрыла сфера стихии Кошмара, защищаю от любых опасностей, что могли бы помешать прорыву.
Когда же я наконец освободился, то передо мной предстало моё последнее творение.
Это был высокий, около двух метров ростом старик, чьи длинные, белые волосы остались лишь жалкими пучками по бокам, от чего почти вся голова была лысой. Одет он был в тяжелые, высокотехнологические фиолетовые доспехи, в которые тут и там были вставлены какие-то светящиеся колбы и кристаллы. На спине у него был встроенный сложный технологический комплекс из роботизированных рук, игл и манипуляторов.
— Хм-м-м, — громко протянул он, осматривая самого себя и зал с пялящимися на него практиками. — Моё нынешнее состояние удручает. Особенно разочаровывает техника моего создания. Грубо, молодой человек, очень грубо сработали. Если вы уж берётесь за чьё-то клонирование, то извольте уж изучить материал. Так как я ваша итоговая работа, то могу сразу сказать, что будь вы моим студентом, кроме как «неудовлетворительно» вы бы от меня не получили.
— А-а…
— И я знаю, что вы сделали это от отчаяния, — прервал меня целитель небрежным взмахом руки. Усилители в его доспехах издали еле слышное жужжание. Если бы не новые чувства я бы даже не услышал. — Однако как профессионал, я все равно не могу игнорировать подобные ошибки. Но ладно. Где же мои манеры.
Старик чуть поклонился.
