Теперь это влечение разгорелось с новой силой. Ему до смерти хотелось на Запад, в пустыню. По-человечески это не могло не страшить его самого. Бескрайняя сушь, все, что может там встретиться, сама эта непреодолимая нужда. Но теперь он знал и другое. Что у загадки есть разгадка.
Рассвет мало-помалу стирал звезды. Планета поворачивалась к солнцу, как цветок.
* * *
Двое из Четвертых отвели Турка и Лизу в спальню для гостей, где стояло несколько коек. Простыни и наволочки были чисто выстиранными, но ничем не пахли, словно давным-давно их никто не перестилал.
Четвертые держались отчужденно, но вполне доброжелательно, учитывая обстоятельства появления гостей. Та, что помоложе, сказала:
— Если вам понадобится ванная, она на первом этаже, как спуститесь в холл — сразу увидите.
— Мне необходимо поговорить с доктором Двали. Не могли бы вы передать ему, что я хочу с ним увидеться? — попросила Лиза.
Четвертые переглянулись.
— Мы передадим ему утром.
Лиза легла на первую попавшуюся койку. Турк немедленно завалился на соседнюю, и тут же его дыхание перешло в затяжной храп. Лиза постаралась сдержать чувство обиды.
В ее голове беспорядочно теснились мысли, но она не могла сосредоточиться ни на одной. Ее слегка пугало, что она зашла так далеко: во-первых, говоря языком закона, стала соучастницей кражи, во-вторых, ночует в нелегальной коммуне Четвертых. Аврам Двали находился совсем рядом, в какой-то из этих комнат, и возможно, она сейчас была ближе, чем когда-либо, к разгадке тайны, столько лет преследовавшей ее семью.
К разгадке? Или к ловушке? А сам отец, насколько он сумел приблизиться ко всем этим опасным тайнам?
Она вылезла из кровати, прошла на цыпочках по полу и юркнула под одеяло к Турку. Обвилась вокруг него, положив одну руку ему на плечо, а другую просунув под подушку, словно надеясь, что его отвага — или бесшабашность — передастся ей, и станет не так страшно.
* * *
Жители поселка разошлись, столовая опустела, в ней остались только двое — Диана и миссис Рэбка. Немытые стаканы были сдвинуты в кучу на голой деревянной столешнице. Ночной воздух пустыни проникал в комнату и холодил Диане ноги.
Так вот она — община Двали, думала Диана. Условия хоть и суровые, но не без удобств. Здесь ощущалась монашеская атмосфера благоговейного молчания. Было в этом что-то тревожно-знакомое — Диана большую часть юности провела в обстановке строгой религиозности.
Она знала или могла представить почти все, что здесь происходит. Община, несомненно, функционировала так же, как любая подобная ей, если не считать эксперимента с ребенком. Где-то — возможно, под землей — были упрятаны биореакторы, поддерживающие сверхнизкие температуры, в которых выращивалась и хранилась марсианская фармакопея. Ей и прежде случалось видеть гончарные печи, используемые в качестве камуфляжа. Незваному гостю предъявлялась грубая глиняная посуда и утопические трактаты, после чего он отправлялся восвояси, так ни о чем и не догадавшись.
Диана лично знала — или по крайней мере встречала раньше — большинство основателей общины. Из всех, кто стоял у ее истоков, только один человек на тот момент еще не был Четвертым: миссис Рэбка. Она прошла курс позже.
— Должна сообщить вам, — сказала Диана, — что следователи Комитета уже в Порт-Магеллане. Похоже, в город стянуты крупные силы. Еще чуть-чуть, и они будут здесь. Они ищут марсианку.
— Разве они не всегда искали марсианку? — ответила с ледяным спокойствием миссис Рэбка.
— Считайте, что они ее уже почти нашли.
— Они знают, что она здесь?
— Если и нет, то скоро узнают.
— А вы не подумали, Диана, о том, что сам ваш приезд сюда может навлечь на нас неприятности?
— Они знают, кто такой Двали и чем он занимается. Знают, что Сьюлин Муа поехала в Кубелик. Исходя из этого, много ли им понадобится, чтобы вас вычислить?
— Немного, — согласилась миссис Рэбка, потупив глаза. — Мы старались не привлекать к себе внимания, но…
— Но, — сухо сказала Диана, — вы готовы к такому обороту событий?
— Разумеется. Мы можем собраться за несколько часов.
— А мальчик?
— Мы позаботимся о нем.
— Анна, а как же эксперимент? Связались ли вы с гипотетиками? Или они с вами?
— Айзек плохо себя чувствует. — Миссис Рэбка подняла брови и нахмурилась. — Ваша ирония сейчас как нельзя более уместна.
— Я думала, вы за это время уже осознали, что затеяли.
— Диана, при всем уважении к вам — если то, что вы говорите, правда, у нас сейчас нет времени на разговоры, — сказала миссис Рэбка и встала.
Диана спросила напоследок, уже более мягко:
— Но хотя бы все у вас шло так, как вы надеялись?
Анна Рэбка остановилась и оглянулась. Диане показалось, что она не удостоит ее ответом.
— Нет, — сказала миссис Рэбка без всякого выражения. — Не так.
* * *
Лиза проснулась от солнечного света из окна, словно кто-то коснулся ее щеки горячей рукой.
Она была одна. Турк исчез куда-то — может, вышел пописать или позаботиться о завтраке. Она надела джинсы и рубашку, что оставили для нее Четвертые.
Аврам Двали. Нужно попытаться как следует сформулировать вопросы, которые она хочет ему задать. И поговорить с ним при первой же возможности, только сначала сходить в душ и что-нибудь поесть. Но в коридоре за дверью слышались торопливые шаги, а выглянув в окно, она увидала дюжину машин, нагруженных скарбом. Вывод напрашивался очевидный: обитатели покидают поселок. Почему? На это могли быть тысячи причин. Но она вдруг испугалась, что Двали уедет, прежде чем она успеет с ним поговорить. Она выскочила в коридор и спросила первого попавшегося Четвертого:
— Скажите, пожалуйста, где я могу найти доктора Двали?
— Скорее всего он в столовой. Это вниз по коридору и налево через двор. Но он может быть и во дворе и наблюдать за погрузкой.
В конце концов она нашла Двали у ворот сада. Он стоял и сверялся с каким-то списком.
Должно быть, она мельком видала его на университетских вечеринках в Порт-Магеллане. Но на вечеринках отца бывало столько незнакомых ей людей, что все они в ее памяти стали на одно лицо. Напоминал ли он ей кого-то? Нет. Разве что смутно, по фотографиям. Он был Четвертым — следовательно, его внешность двенадцать лет назад не могла сильно отличаться от теперешней. Бородатый, большеглазый, круглолицый. На голове у него была широкополая шляпа, защищающая от солнца. Нетрудно было представить его расхаживающим по гостиной Адамсов: еще один доктор-профессор-доцент неопределенного возраста, одной рукой держащий бокал, а другую запускающий в вазу, с крекерами.
Она собралась с духом и направилась прямиком к нему.
