— Вовсе не обязательно, чтобы меч отверг его, — говорит Лейла. — Порой оружие хранит верность дольше, чем следовало бы. Это вовсе ничего не значит...
— Это значит все, что должно значить, — возражает Раффи.
— Мы не созданы для одиночества, — говорит Лейла. — Так же как не созданы для него волки. Ни один ангел не может долго вынести одиночество, даже ты.
— Мой меч меня не отверг. И точка.
Иосия откашливается:
— Так как насчет крыльев?
Лейла хмуро смотрит на Раффи:
— У меня о тебе недобрые воспоминания, Раффи, на случай, если ты забыл. После столь долгого перерыва ты вновь появляешься в моей жизни и чего-то требуешь. Ты оскорбляешь меня, развлекаясь со своей человеческой игрушкой в моем присутствии. Почему я должна для тебя что-то делать, вместо того чтобы поднять тревогу и сообщить всем, что у тебя хватило наглости вернуться?
— Лейла, — нервно бросает Иосия, — тогда они узнают, что ему помог я.
— Тебя я вмешивать не стану, Иосия, — говорит Лейла. — Ну так что, Раффи? Никаких аргументов? Никаких просьб? Никакой лести?
— Чего ты хочешь? — спрашивает Раффи. — Назови цену.
Я настолько привыкла к тому, что ситуация всегда под его контролем, настолько поверила в его гордость и самообладание, что мне тяжело видеть его таким — во власти женщины, которая ведет себя словно отвергнутая любовница. Кто сказал, что небесные создания не могут быть столь мелочны?
Ее взгляд скользит ко мне, словно она хочет сказать, что цена — моя жизнь. Затем она снова смотрит на Раффи, взвешивая возможные варианты.
Раздается стук в дверь.
В глазах Лейлы вспыхивает тревога. Иосия выглядит так, будто его приговорили к низвержению в преисподнюю.
— Это всего лишь мой ужин, — говорит Раффи и открывает дверь, прежде чем кто-либо успевает спрятаться.
В дверях стоит Тра-Тру. Вид у него профессионально-бесстрастный. На нем все тот же костюм лакея, с длинными фалдами и белыми перчатками. Рядом тележка, на которой лежит поднос с серебристой крышкой и завернутые в салфетку приборы. Комната снова наполняется запахом теплого мяса и свежих овощей.
— Куда поставить, сэр? — спрашивает Тра-Тру, ничем не показывая, что кого-то узнал, и никак не реагируя на почти полную наготу Раффи.
— Я возьму.
Раффи берет поднос, тоже ничем не выдавая, что узнал официанта. Возможно, Раффи не обращал внимания на близнецов в лагере, но, вне всякого сомнения, близнецы обратили внимание на Раффи.
Тра-Тру кланяется, закрывая дверь, но его глаза продолжают обшаривать комнату. Уверена, что он запомнил каждую подробность, каждое лицо.
Раффи ни разу не поворачивается к нему спиной, скрывает шрамы, так что Тра-Тру все еще может считать его человеком, если только не видел Раффи в клубе, когда сквозь разрезы в пиджаке проглядывали крылья. Так или иначе, людям Оби вряд ли понравится, что двое сбежавших «гостей» их лагеря в итоге очутились в компании ангелов в обители.
Интересно, если Раффи прямо сейчас распахнет дверь, не окажется ли за ней Тра-Тру, приложивший ухо?
Лейла слегка расслабляется и усаживается в кожаное кресло, словно королева на трон.
— Ты являешься без приглашения, ешь нашу пищу, обустраиваешься в нашем доме, словно крыса, и у тебя еще хватает дерзости просить о помощи?
Я знаю, что должна молчать. Для Раффи столь же важно вернуть крылья, как для меня — спасти Пейдж. Но, видя развалившуюся в кресле Лейлу на фоне обугленного города, я не выдерживаю.
— Это не ваша еда и не ваш дом! — чуть ли не с отвращением бросаю я.
— Пенрин, — предупреждающе говорит Раффи, ставя поднос на барную стойку.
— И не оскорбляйте наших крыс. — Я с силой сжимаю кулаки, так что ногти врезаются в ладони. — Они имеют право здесь находиться. В отличие от вас.
В воздухе повисает столь напряженная тишина, что кажется, будто Лейла сейчас меня задушит. Возможно, я только что лишила Раффи шанса вернуть себе крылья. Вид у Лейлы такой, словно она готова разорвать меня пополам.
— Ладно, — успокаивающе говорит Иосия. — Давайте сделаем перерыв и сосредоточимся на главном. — Из всех ангелов он выглядит наиболее зловеще со своими кроваво-красными глазами и кожей неестественной белизны, но внешность значит далеко не все. — Раффи нужно получить назад крылья. Теперь нам остается выяснить, что хочет взамен прекрасная Лейла, и все мы будем счастливы. Больше ведь ничего и не надо, верно?
Он смотрит на каждого из нас. Хочется сказать, что вряд ли я буду счастлива, но я и без того уже слишком много наговорила.
— Отлично. Итак, Лейла, — спрашивает Иосия, — чем мы можем тебя осчастливить?
Лейла жеманно опускает ресницы:
— Я подумаю.
Уверена, она уже готова назвать свою цену. К чему кокетничать?
— Приходи через час в мою лабораторию. Мне нужно подготовиться. Но крылья возьму сейчас.
Раффи колеблется, будто ему предлагают подписать договор с дьяволом. Затем уходит в
спальню, оставив меня с Лейлой и Иосией.
К черту! Я иду следом за Раффи и нахожу его в ванной, где он заворачивает крылья в полотенца.
— Я ей не доверяю, — говорю я.
— Тебя могут услышать.
— Не важно. — Я прислоняюсь к дверному косяку.
— Есть идея получше?
— Что, если она просто заберет твои крылья?
— Тогда это будет уже моя проблема.
Он откладывает в сторону упакованное крыло и начинает заворачивать второе в полотенце размером с простыню.
— Тогда у тебя не будет никаких рычагов.
— У меня и сейчас их нет.
— У тебя есть крылья.
— Что мне с ними делать, Пенрин? Повесить на стену? Они бесполезны, пока их не пришьют обратно.
Раффи проводит ладонью по двум сверткам с крыльями и закрывает глаза.
Чувствую себя полным ничтожеством. Похоже, я лишь усилила его сомнения.
Он проходит мимо меня. Я остаюсь в ванной, пока не слышу, как за двумя ангелами закрывается входная дверь.
ГЛАВА 33
Я смотрю в темные окна, из которых открывается вид на обугленный город.
— Расскажи мне о Посланнике.
Для меня это первая возможность хоть что-то понять из предыдущего разговора с Иосией.
— Бог повелевает Гавриилу — Посланнику. Затем Гавриил говорит остальным архангелам, чего желает Бог. — Раффи зачерпывает полную ложку подогретого картофельного пюре. — Во всяком случае, такова теория.
